a6d7bdf5-a541-4ddf-adb9-b1e35a8a6b16

Рассудок поднял свою приветливую голову и любезно напомнил мне, что люди не

влюблялись за неделю. То, что я чувствовала, было просто увлечением, новизной: его

улыбка, то, как он прикасался ко мне, смотрел на меня.

Любовь продолжилась бы. Любовь нашла бы способ. Любовь вытерпела бы.

Но у нас была неделя. Одна неделя. Всего неделя.

— Великолепная неделя, — сказала я сквозь слезы, не сразу поняв, что произнесла

это вслух.

— Что?

— У нас была великолепная неделя, — прошептала я, вытерев наконец лицо и убрав

руки, разум напоминал мне, что даже если я не чувствовала себя спокойно, не значило, что я

не могла быть спокойна.

Я могла оставаться спокойной.

Я не стала бы биться в истерике.

Я вышла бы из его комнаты, ушла бы от него, никогда не жалея о принятом

решении, потому что я делала правильный выбор.

Поэтому приподняв подбородок, я мысленно приготовилась к тому, что за этим

последовало бы, откапав где-то в глубине себя смелость.

— Я всегда буду помнить это. Я всегда... буду думать о тебе.

Глаза снова застилала пелена слез. Мне нужно было уйти, пока я окончательно не

расплакалась, потому что если уж я начала бы, то это были бы эпические рыдания. С

использованием нескольких коробок салфеток.

Он сказал, сквозь стиснутые зубы. Я знала, что он был в ярости, но это прозвучало

отчаянно:

153

Накал Страстей

Пенни Рейд

— Клянусь Богом, Паркер, если ты уйдешь, если ты сделаешь это, то все. Клянусь

Богом, все будет кончено. Я не могу вечно пытаться доказывать, что я чувствую к тебе и что

я хочу от тебя по-настоящему.

— Я верю тебе, — сказала я, не оборачиваясь. Я не могла смотреть на него. Мне

нужно было уйти. Я обняла себя руками и, помедлив, пошла к двери.

— Нет, — тихо сказал он, его голос был грубым с нотками отчаяния. — Теперь я

умоляю тебя, не делай этого. Я люблю тебя. — Он выдохнул последнюю часть, и последнее

слово резко оборвалось, словно он проглотил его.

Меня поразил шок, его слова словно имели физическую силу, наэлектризовав

воздух, чтобы достучаться до меня, в груди сжалось мое онемевшее сердце. Я споткнулась,

мои плечи сжались, и я крепче обхватила себя руками. Это ощущалось так, будто я держала

себя в руках. Если я бы убрала руки, то разбилась бы в лепешку.

Я повернулась, попытавшись сделать глубокий вздох, но не смогла, боль была

слишком острой, слишком сильной. Я встретилась с ним взглядом. Умоляющая сила этих

глаз и одновременно гордая свирепость в них чуть не сбили меня с ног.

— Тогда помоги мне, — умоляла я в ответ. — Помоги мне найти другой способ. Я

не хочу этого делать. Помоги мне бороться с твоим отцом.

В его глазах было отчаяние и мука, когда он посмотрел на меня. Он взмолился:

— Мы можем видеться тайно.

— Нет. Кто-нибудь может узнать, и тогда моя мама будет выглядеть еще хуже.

— Он раздавит меня, Паркер. — Мартин покачал головой, боль от разочарования и

беспомощности бросала тень на его черты. — Я не могу пойти против него, еще нет.

Я выпустила дыхание, которое задерживала. Мой голос был полон слез, но в то же

время тверд. Пожав плечами, я сказала:

— Тогда... Думаю, пора прощаться.

ГЛАВА 14: Атомные веса

Я не могла перестать плакать. Просто физически не могла.

Мне было больно. Мне было настолько больно. Каждый раз, как я закрывала глаза,

видела его лицо, и мне становилось еще больнее. Я стала задыхаться, словно стала тонуть от

этого.

Я была не таким человеком, по крайней мере, не была такой до этого момента. Я

была спокойной и отстраненной, я презирала драму. Я никогда не понимала девушек,

которые плакали из-за парней. Но я делала это сейчас. И я успела чертовски прочувствовать

154

Накал Страстей

Пенни Рейд

это. У меня не было никакого контроля над моими мучениями, у меня не было выбора, кроме

как чувствовать это, все это, и это был отстой.

Так что, я похоронила себя под одеялом и плакала, будто это была моя работа, а я

надеялась на повышение по службе. Я плакала, пока моя подушка не стала мокрой, и

единственное, чего я добилась, было то, что пульсация в моей голове стала такой же

сильной, как и боль в моем сердце.

Вот в каком состоянии нашла меня Сэм после расставания с Мартином.

Она остановилась в двери в нашу комнату, и свет из коридора осветил мою кровать,

а я встретилась с ней взглядом, пока она осматривала мое припухшее, заплаканное лицо.

Уголки ее рта опустились, когда она сжала губы.

— Кто-то умер? — спросила она.

Я покачала головой и прижала лицо к влажной подушке, мои слова прозвучали

приглушенно, когда я драматично ответила:

— Нет. Но я хотела бы.

— Ты хотела бы умереть?

— Да, я хочу умереть.

— Почему?

— Мы расстались.

Иииииии еще больше слез. Я икнула, всхлипывая.

— Ну... Черт. — Я слышала ее вздох, потом она нежно сказала, поглаживая меня по

спине: — Я скоро вернусь с мороженым и фруктами.

Дверь щелкнула, закрываясь за ней. Так что я плакала, завернувшись в хаос чувств и