Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 1. Бегство с Нибиру

Странник не стал вести его, к тем многим дверям, чрез которые тащил злорадостный Эркал, где бдительный страж всякий раз требовал плату за проход, но нес его прямо к сводам. Невольно сжавшись, он зажмурился, готовый быть расплющенным о холодную стену, слыша напутственное вслед: «Зри!». И перед его глазами промелькнула жизнь, как он ее помнил; погружаясь, видел он и прошедшее настоящее, и как казалось, что-то из происходящего где-то вне него и что-то из грядущего, и готов был смотреть еще, но выход вовне прервал все его размышления.

9. Восхождение.

Позволив пленникам отдохнуть, разбойники, тем не менее, осмотрительно их разделили. Потирая разбитые ноги, старуха, незаметно всунув в руки эштарота пучок трав болиголова и кулечек щепотки, тихо начала нашептывать:

– Возьми, нам больше не представится случая оказаться рядом. Остальное собери сам, надеюсь абгал поделился с тобой знаниями о травах. Я припрятала их для себя. Но что знание травницы, против знаний жреца самого бога мудрости? Я умею мертвить, но мне неподвластны чары воскрешения, да и боюсь – моя старость будет помехой и не позволит сделать это с собой.

И подбодрила побледневшего юношу, понявшего, что она от него ожидает:

– Я знаю – тебе страшно, но сейчас у нас другого выхода нет, а время ждать не будет. От них далеко не убежишь, а связанным освободиться не получится. Это очень опасно, но ты молод и полон сил, и мы будем надеяться на лучшее. Я же сделаю все, чтоб ты мог пробудиться, и чтоб сон твой не потревожили дикие звери. От нас с тобой зависит, будем ли мы как прежде вольны и свободны, или нас ждет участь рабов на чужбине. Всех нас.

Из уважения к старой женщине и чтобы не привлекать внимания находившихся рядом лиходеев, спрятав полученное за пояс, Аш молча сглотнул обиду на то, что за время долгой поездки, у нее сложилось представления о нем как о жалком трусе. Заметив это, старуха поспешила его успокоить.

– Не стыдись своего страха, смерти бояться все, даже дураки. Даже если в ней ищут радости молящиеся и спасения страдальцы, то и в них проскальзывает сомнение, а так ли это. Потому-то и нуждаются в помощи словоблудов и впускают в себя дурман перед встречей с нею. Перетерпеть его могут, разве что только любовь и гордыня.

И продолжила:

– Как будешь готов, дай знать, и когда это случится я позабочусь о тебе. К следующему дню, все должно начаться. Вот тогда-то, ты и нагонишь нас. Но торопись, мы не должны уйти далеко. Я буду ждать тебя три ночи. Если все получится, в это время ты уже нас нагонишь, в противном случае я буду думать, что ничего не вышло и тебя больше нет. Но я верю, все выйдет и ты нас освободишь.

Как и предполагала старая гадалка, как только они дошли до первого «пастушьего» становища, где их ожидали остальные «подпаски», с такими же несчастными пленниками, опасаясь сговора их разделили, соединив каждого с кем-нибудь из находившихся здесь невольников. Теперь все думы о претворении замысла травницы, ложились на плечи Аша, который при каждом удобном случае, собирал все, что попадалось под руку и уже потом, перебирая, оставлял то, что могло сгодиться. К счастью, многого не требовалось, абгал научил его способам, в которых применялись различные сборы, из разных основ со всех краев необъятного Калама, что давало больше возможностей, приготовить снадобье так как надо. Довольно скоро он нашел все необходимое, с каждым передвижением, с каждым шагом, срывая травы, отлавливая живность, выкапывая дары земли и пряча все это в складках своего шубату. Оставалась неразрешимая задача сготовить это самое средство, а главное, нельзя было ничего сделать так, чтобы никто этого не заметил: веревки, которыми он был крепко связан, сковывали движения, а сам он находился под постоянным призором, если не охранников, то вниманьем глаз связного по неволе, которые всегда сопровождали его. Между тем время шло и нужно было действовать, и действовать как можно скорее. Старая гадалка была права – если и бежать то только сейчас, пока они как скот перегоняются по дикой пустыне; вскоре будет поздно, что-либо предпринимать. Хлебнув воды с пылью зеленого камня, он с тоскою глядел в подернутые пылающим закатом облака, сжимая свой сбор из трав во взопревших ладонях.

– Все думаешь, как сбежать? – Услышал он за спиной насмешливый голос, в котором сразу узнал голос ночного гостя…

***

Он стоял в зелени благоухающих трав на склоне вершины, неоспоримым величием возвышавшейся над простершимся миром, убегающим голубыми прожилками рек в бездонность лона своей великой матери, заточенной, но не укротившейся. Свет отовсюду ласково проливаясь живительными лучами, нежными объятиями касался его многострадальных членов.

– Что сказал он о тебе? – Услышал он за спиной, голос почти неслышимый.