Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 2. Столпотворение

— Только не пытайся делать вид, что оправдываешь его — снова вмешалась жена гальнара, — Пузур вот старше нас всех, однако с ним вы близко сошлись. Может ты его просто побаивался, но он-то тебя не очень любил, и ты это знаешь. А все из-за чего? Из-за внимания несносной девчонки. Обнадежился обещанием старого дурня, что она заменит ему его изменницу-жену и размечтался, а девчонку и спрашивать не стали. Считают, что у женщин и чувств нет, и их можно как телок под любых бычков подкладывать.

Последние ее упреки были в сторону мужа, поэтому он виновато замялся:

— Ну, что ты такое говоришь Эги?

— А что, не было такого?! — Осадила его попытки возразить Эги и продолжила. — Потому и невзлюбил он тебя, что ты приглянулся маленькой Нин. Будто она бы его полюбила. Я думала, что хоть с тобой ей счастье будет, что ты не такой как другие. Потому и поговорила с Гиром, чтоб не беспокоил ее почем зря. А ты, такой же…. Вот он и ушел на войну и погиб, пропал, совсем пропал, бедный, несчастный Гир. А теперь и моя маленькая доча…. где она?

Пузур бросился успокаивать разрыдавшуюся женушку, обещая отыскать маленькую бродяжку, но та только махнула рукой и спряталась в возок.

Аш еще больше забеспокоился, и немедля засобирался, так и не прикоснувшись к еде. Чтоб не привлекать ненужного внимания, он замазался и укутался в старушечьи тряпки, так, чтоб легко можно было затеряться в толпе, хоть среди таких же старушек, дабы ничто не выдавало в нем переодетого юношу. А хоть и уставший, гальнар все суетился вокруг юноши.

— Значит, сейчас пойдешь? Не подождешь? А-то бы вместе. — Неловко топчась возле него, без явной охоты предложил Пузур.

— Не надо Пузур, оставайся, ты же только пришел. Отдохни лучше. А я быстро пройдусь по городу. Я уже тут успел освоиться, и знаю, что и где.

— Вот хорошо, если так, значит, быстро ее найдешь. А-то я все ноги истоптал, да и верхом ездить не приучен. Хоть отдохну с дороги.

Провожая, Пузур сказал, что Нин чуть не погибла, когда узнав о смерти Гира, бежала в порыве смятения, и он едва успел ухватить ее у самого обрыва.

— Она хотела убиться?! — Аш не на шутку испугался, что и в этот раз она захочет это сделать.

— Убиться? О, нет. Слава богам, наша девочка умна не по годам, и понимает, что ее смерть лишь прибавит нам горести. Ведь мы любим ее и будем страдать и плакать, если ее вдруг не станет. Она и сама была напугана тем, что чуть не лишилась жизни из-за того, что предалась отчаянию. Но, знаешь в чем дело. Это, кажется, что-то перевернуло в ней, что-то, что заставило ее быть решительней. Она вдруг начала говорить опасные вещи, что во всем этом, в смерти Гира и войне и лишениях, виноваты жадность и корысть тех, кто должен забоиться о нас, что им надо напомнить, что завещали боги. О том, что нужно рассказать об этом людям, что люди поймут и встанут и спросят с них о великом завете. И как мы не старались, нам никак не удавалось ее переубедить, она была упряма и стояла на своем. А мы, ты понимаешь, не решались перечить после пережитого ею, чтоб не делать больно. Лишь только получилось уговорить ее подумать об этом завтра, и она как будто послушала нас и осталась на ночь. Потому мы уже надеялись, что до утра она остынет и выбросит из головы свои мысли. Но наутро, мы ее уже не нашли, а с ней пропал и ее любимый бубен с бубенцами. И мы поняли, что вопреки обещанию, она все-таки задумала сама осуществить задуманное.

Рассказ гальнара еще больше встревожил сердце юного эштарота, понявшего какой опасности подвергает себя маленькая бродяжка.

— Возьми осла, верхом же быстрее.

— Да я тоже верхом на осле не ездил. Ничего, я хоть и бабушка, быстро хожу.

— Ты, однако, осторожней, как бы с твоим бегом не узнали, что ты не старая баба, а юный муж. — Не оценил шутку скоморох.

Шагом быстрым насколько позволяла старушечья согбенность и ковыляющая походка вперевалку, Аш поспешил в сторону храмовых площадей, куда скоморохи не смели даже показывать носу.

***