АББА или Чай с молоком

«Не понимаю, почему нужно работать в воскресенье?» — обиделась Елена Викторовна, когда накануне папа сказал, что ему нужно в Москву. «Я дежурю, — ответил Евгений Николаевич. — Что тут такого?» — «Можно подумать, — перебила его Елена Викторовна, — что ты работаешь не в НИИ, а на станции „Скорой помощи“».

Когда Марина проснулась, папа уже уехал. Пока бабушка готовила завтрак, она бродила по саду.

Теперь у сарая росла маленькая яблоня. Марина подумала, что однажды дерево вырастет, и на нем появятся плоды. Ее внук, проходя мимо, сорвет яблоко и с любовью подумает о тех… О ком?

«Юля, наверное, уже приехала», — вспомнила Марина. Она было бросилась к калитке, но Генриетта Амаровна ее остановила:

— Муся, завтракать.

И бабушка помахала ей рукой так, словно Марина была капитаном, а Генриетта Амаровна встречала ее на берегу.

— Му-у-ся.

И они сели завтракать.

Толкнув ветхую калитку и едва не споткнувшись о ведро, до краев наполненное прозрачной колодезной водой, Марина поднялась на крыльцо и хотела постучать в дверь. Но В этот момент дверь открылась сама, и на пороге появился Александр Иванович, красивый и мужественный, в клетчатой рубашке с короткими рукавами и кремовых брюках. Он только что вошел.

— Привет!

— А где Юля? — спросила Марина, едва не забыв поздороваться.

— Юля в Москве, — сказал Александр Иванович, и лицо его приняло виноватое выражение.

— Как в Москве? — удивилась Марина.

— Сказала, дела, — вздохнул Александр Иванович. — Какие у нее могут быть дела?

— Она приедет?

Александр Иванович ничего не ответил, только развел руками.

— Подожди…

— Но Марина уже бежала к калитке, размазывая по лицу слезы.

Нет ничего обиднее предательства, но она этого так не оставит. Она все скажет Юле, все — пусть знает. А про клад не скажет. Ни за что на свете не скажет.

8

Никогда раньше Юля не жила одна. Теперь, когда папа уехал, она вдруг почувствовала себя маленькой и одинокой.

Юля поставила на плиту кастрюлю с водой и включила телевизор. Рискуя своей карьерой, доктор Росс настояла на пересадке сердца и так спас ребенка. Юле нравился Джордж Клуни и его герой доктор Росс. В ее комнате над пианино висел цветной плакат с изображением Джорджа Клуни в фильме Квентина Тарантино «От заката до рассвета». И когда она сидела в кресле или разыгрывала этюд Шопена, их взгляды встречались. Он смотрел на нее одобрительно и улыбался, а ей казалось, что нет у нее никого ближе. «Он такой красавец», — думала Юля. На его фоне Коля Ежов явно проигрывал. Она старалась избегать подобных сравнений, но это было не так просто, потому ЧТО Коля ни на минуту не выходил у нее из головы.

«Подумаешь, доктор, — сказала себе Юля. — И даже не доктор, а так, детский врач — это все равно, что фельдшер или ветеринар».

Тут как раз закипела вода, и Юля бросила в кастрюлю пельмени. В этот момент в дверь позвонили.

Юля на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок.

— Марина?!

«Она не в духе», — подумала Юля, разглядывая ее раскрасневшееся, мокрое, от слез лицо. Так она стояла, припав к двери, но потом подумала, что Марине с той стороны видно, что в глазок смотрят. Юле стало неловко, и она открыла.

Как ни странно, Марина не бросилась на Юлю с кулаками и не заплакала, а только тихо спросила:

— Можно?

Вид у Марины был грустный и испуганный.

— Марина, что случилось?

Глупый вопрос. Разве это не она обещала Марине, что сегодня с Александром Ивановичем приедет на дачу.

— А я как раз пельмени варю, — сказала Юля, — Будешь?

Она честно разделила пельмени пополам и достала из холодильника сметану.

— Что-то случилось? — спросила. Юля, чтобы как-то начать разговор.

— Нет, ничего. — И Марина задумчиво отправила в рот дымящийся пельмень.

— Ты из-за меня приехала?

— Из-за тебя. Хотела, чтобы ты знала, что я о тебе думаю, — улыбнулась Марина.

Откуда это спокойствие? Юля проглотила пельмень, и обожглась.

— Черт!.. Кто-то умер?

Марина часто плакала по поводу и без повода — это было обычное для нее состояние. Но теперь она была спокойна, слишком спокойна. Выходит, что-то случилось.

Но Марина не ответила, а вместо этого спросила:

— Ты сегодня видела моего отца?

— Видела, — сказала Юля и немного смутилась.

Она действительно видела сегодня Евгения Николаевича — И он шел с женщиной. Наверное, это была его сотрудница, а может, двоюродная сестра из Самары, потому что Юля слышала, что в Самаре у Марины есть двоюродная тетя. Но почему-то Юля решила не говорить, что он был не один. Может, это была паспортистка? У нее похожая прическа. Ерунда. Юля видела Евгения Николаевича со спины, но в женщине, которая шла с ним рядом, она без труда узнала Людмилу Сергеевну. Можно сколько угодно себя обманывать и уверять, что это была паспортистка и Евгений Николаевич случайно встретил ее во дворе, — И все-таки это была Людмила Сергеевна, она же Кошкина Л. С., или просто Кошка. Это была она.

Людмила Сергеевна Кошкина, завуч и страшная зануда, считала школу, где она преподавала физику, уникальной, а свои заслуги в сфере образования выдающимися. Однако Юля так не думала. Она всегда терпеть не могла Людмилу Сергеевну, а та, в свою очередь, не любила Юлю.