Аббатство кошмаров

В доме мистера Пикника Скютроп  впервые  увидел  мисс  Эмили  Джируетт, прекрасную собой. Он  влюбился;  что  не  ново.  Чувства  его  были  приняты благосклонно; что не странно. Мистер Сплин и мистер Джируетт встретились  по этому случаю и не сошлись в условиях сделки;  что  не  ново  и  не  странно. Бедные любовники были разлучены и в слезах поклялись  Друг  другу  в  вечной верности;  а  спустя  три  недели  после  этого  трагического  события  она, улыбаясь, шла к венцу с сиятельным мистером Глуппом; что  не  странно  и  не ново.

Известие о свадьбе Скютроп получил в Кошмарском  аббатстве  и  едва  не лишился рассудка. Первое разочарование больно отозвалось в его нежной  душе. Отец, желая его утешить, читал ему толкование к Екклезиасту, составленное им самим и неоспоримо доказывающее, что все суета сует. Особенно подчеркивал он место: "Мужчину одного из тысячи я нашел,  а  женщины  между  всеми  ими  не нашел".

- На что же он рассчитывал, - возразил Скютроп, - когда вся тысяча была заперта в его серале? Опыт его чужд свободному состоянию  общества,  такого, как наше.

- Заперты они или на воле, - отвечал мистер Сплин, -  все  одно.  Ум  и сердце у женщины всегда заперты, и ключ к ним -  только  деньги.  Уж  поверь мне, Скютроп.

- О, я понимаю вас, сэр, - ответил Скютроп. - Но отчего же так  глубоко запрятан их ум? Всему виной неестественное воспитание,  прилежно  обращающее женщину в заводную куклу на потребу обществу.

-  Разумеется,  -  отвечал  мистер  Сплин.  -  Они  не  получают   того прекрасного образования, какое получил ты. И что касается заводных кукол, ты прав, конечно. Я сам купил было такую, но совершенно испорченную; но  уж  не важно по какой причине, Скютроп, все они одна другой стоят, когда  судишь  о них до женитьбы. Лишь потом узнаем мы истинную их природу, как я убедился по горькому опыту. Брак, стало быть, лотерея, и чем меньше ты печешься  о  том, какой выбрать билет, тем лучше; ибо чем больше стараний  ушло  на  обретенье счастливого нумера, тем больше разочарованье, когда он окажется пустым;  ибо тогда приходится сожалеть еще о потере трудов и  денег;  для  того  же,  кто выбирал свой билет наобум, разочарованье куда более сносно.

Скютроп не оценил блистательного сужденья и удалился к  себе  в  башню, по-прежнему мрачный и безутешный.

Башня,  которую  занимал  Скютроп,  помещалась  на  юго-восточном  углу аббатства; и с южной стороны ее была дверь, выходившая на террасу, именуемую садом, хотя ничего там не росло, кроме плюща да кое-каких сорняков. С  точно тем же правом могла б называться птичником юго-западная башня, разрушенная и кишащая  совами.  С  этой  террасы,  или  сада,  или  садовой  террасы,  или террасного  сада  (предоставим  избрать   наименованье   самому   читателю), открывался вид  на  длинную  ревную  прибрежную  полосу,  прелестное  унынье ветряков и болот, а сбоку виднелось море.

Из всего сказанного читатель уж верно заключит, что  аббатство  строили как замок; и спросит у нас, не было ль оно в  старину  оплотом  воинствующей церкви. Так ли это и насколько обязано  оно  вкусу  предков  мистера  Сплина преобразованием первоначального своего плана, нам, к несчастью, не  пришлось разузнать.

В северо-западной башне  располагались  покои  мистера  Сплина.  Ров  и болота за ним составляли всю  панораму.  Ров  этот  окружал  все  аббатство, близко подходя ко всем стенам, кроме южной.

Северо-восточную башню отвели для челяди, каковую мистер Сплин  выбирал всегда по одному из двух признаков: вытянутая физиономия,либо зловещее  имя. Дворецкий у него звался Ворон; его управитель был Филин; камердинер Скеллет. Мистер Сплин утверждал, что камердинер его родом из Франции  и  что  пишется его фамилия Squelette. Конюхи у него были Стон и Рок.

Однажды,  подыскивая  себе  лакея,   он   получил   письмо   от   лица, подписавшегося Вопль Черреп,  и  поспешил  совершить  это  приобретение;  по прибытии  же  Вопля  мистера  Сплина  ужаснул  вид  круглых  красных  щек  и развеселых глаз. Черреп всегда улыбался - но не мрачной ухмылкой, а  веселой улыбкой игрушечного паяса; и то и дело  он  вспугивал  дремавшее  эхо  таким недостойным хохотом, что мистеру Сплину пришлось его рассчитать.  И  все  же Черреп прослужил ему достаточный срок, чтобы покорить всех горничных старого джентльмена и оставить ему прелестное племя юных Черрепов,  присоединившихся к хору ночных сов, дотоле единственных хористок Кошмарского аббатства.

Главное здание разделялось на  парадные  покои,  пиршественные  залы  и несчетные комнаты для гостей, которые, однако, нечасто наведывались.

Семейные интересы побуждали мистера Сплина время  от  времени  наносить визиты миссис Пикник с супругом, которые отдавали их из тех же побуждений; и коль скоро бодрый джентльмен при этом почти не находил выхода кипучей  своей жизнерадостности,  он  делался  подобен  лейденской  банке,  которая   часто взрывалась неудержимой веселостью, несказанно расстраивая мистера Сплина.