Аббатство кошмаров. Усадьба Грилла

«Ignibus Iliacis aderam: cum lapsa capillis
Decidit ante sacros lanea vitta focos[222]

[223]», —

говорит в «Фастах» Сильвия[224].

Он взял «Фасты», полистал и напал на другую строчку:

Attonitae flebant demisse crine ministrae[225]

[226].

И заметку старого толкователя: «Это взразумит тех, кто сомневается в том, были ли волосы у весталок».

«Отсюда я заключаю, — сказал себе отец Опимиан, — что в своих сомнениях я не одинок; ясно, волосы у них отрастали. Но если они окутывали их шерстью, то были они или нет — какая разница? Vitta[227] — тут и символ, и надежная защита целомудрия. Не посоветовать ли юному другу, чтоб он тоже окутал так головы своих весталок? И для всех будет безопаснее. Но трудно вообразить совет, который встретит меньшую признательность. Лучше уж принимать их какие они есть и не вмешиваться».

ГЛАВА V СЕМЬ СЕСТЕР

Εὔφραινε σαυτόν˙ πνῖε τὸν καθ᾽ ἡμέραν

Βίον λογίζου σόν, τὰ δ᾽ἄλλα τῆς Τύχης

Euripides. Alcestis

...За кубком

Хоть день, да твой,

А завтра чье-то завтра[228].

Прошло немного времени, и его преподобие вспомнил, что обещался еще наведаться к новому знакомцу, и, намереваясь у него переночевать, попозже отправился из дому. Погода стояла жаркая, он брел медленно и чаще обычного останавливался отдохнуть в тени деревьев. Его провели в гостиную, куда вскоре вышел мистер Принс и сердечно его приветствовал.

Они вместе отобедали в нижнем этаже башни. Обед и вино пришлись весьма по вкусу отцу Опимиану. Потом они отправились в гостиную, и те две девушки, что прислуживали за обедом, принесли им кофе и чай.

Его преподобие сказал:

— У вас тут много музыкальных инструментов. Вы играете? Мистер Принс:

— Нет. Я руководствовался суждением Джонсона[229]: «Сэр, однажды я решил было играть на скрипке; но понял, что, чтобы играть хорошо, надобно играть всю жизнь, а мне хотелось делать кое-что и получше».

Преподобный отец Опимиан:

— Стало быть, вы держите их лишь для мебели и к услугам гостей?

Мистер Принс:

— Не вполне. Служанки мои на них играют и поют под их аккомпанемент.

Преподобный отец Опимиан:

— Служанки?

Мистер Принс:

— Ну да. Они получили превосходное воспитание и обучены игре на разных инструментах.

Преподобный отец Опимиан:

— И когда же они играют?

Мистер Принс:

— Каждый вечер в эту пору, если я дома один.

Преподобный отец Опимиан:

— Отчего же не при гостях?

Мистер Принс:

— La Morgue Aristocratique[230], охватившая все наше общество, не потерпит таких занятий со стороны женщин, из которых одни готовили бы обед, а другие присматривали за его приготовленьем. Во времена Гомера это не сочли бы недопустимым.

Преподобный отец Опимиан:

— Но тогда, я надеюсь, вы не сочтете это недопустимым и нынче вечером, ибо Гомер — связующее нас звено.

Мистер Принс:

— Вам хотелось бы их послушать?

Преподобный отец Опимиан:

— Очень бы хотелось.

Две младшие сестры явились на зов, им сообщено было о желании его преподобия, и вот все семь пришли вместе в белых платьях, отделанных пурпуром.

«Семь плеяд, — подумал отец Опимиан. — Какое созвездие красавиц!» Он встал, поклонился, и они все очень мило кивнули ему в ответ.

Потом они пели и играли на фортепианах и на арфе. Отец Опимиан был в восхищении.

Потом перешли они к органу и исполнили кое-что из духовной музыки Моцарта и Бетховена. А потом стали молча, словно ожидая приказаний.

— Обычно напоследок, — сказал мистер Принс, — мы поем гимн святой Катарине, но, быть может, это не в вашем вкусе; хотя святая Катарина и значится в англиканском церковном календаре.

— Я люблю духовную музыку, — сказал его преподобие, — и не стану возражать против святой англиканского церковного календаря.

— Вдобавок, — сказал мистер Принс, — она — символ безупречной чистоты и как нельзя более подходящий пример для юных девушек.

— Совершенно справедливо, — заметил отец Опимиан. («И совершенно непонятно вместе с тем», — подумал он про себя.)

Сестры спели свой гимн, раскланялись и удалились.

Преподобный отец Опимиан:

— Руки у них, кажется, не огрубели от домашней работы.

Мистер Принс:

— Они лишь ведут хозяйство. Для грубой работы у них свой штат прислуги.

Преподобный отец Опимиан:

— В таком случае, их обязанности схожи с теми, какие исполняли девушки у Гомера в домах своих отцов с помощью рабынь.

Мистер Принс:

— Да, пожалуй.

Преподобный отец Опимиан:

— Словом, они настоящие дамы по манерам и воспитанию, хотя и не по положению в обществе; только в доме от них куда больше проку, чем обычно бывает от наших дам.

Мистер Принс:

— Да, пожалуй. Если дерево познается по плодам, устройство моего дома должно примирить вас с неожиданностью подобного опыта.

Преподобный отец Опимиан:

— Я совершенно с ним примирился. Успешнейший опыт.