Абджед, хевез, хютти...: Роман приключений

Ночь прошла тревожно; в промежутках беспокойного храпа путешественники со стоном просыпались от шума далеких обвалов. Несколько раз продрогший Сергей ощущал легкие колебания почвы; он с трудом свернул в козью ножку отсыревший табак и закурил от почти погасшего костра. Удивляясь самому себе, он принялся думать о том, что находится на еще неоформившейся, полной скрытых сил земле. Когда-то в Москве он слышал теорию происхождения жизни из Средней Азии… К северу — таинственный Урянхай, к югу — неприступные Гималаи, разбросанные невесть где военные посты, запертые на год горными снегами, — все это вдруг взволновало Сергея до глубины души. Он подумал о бреднях Козодоевского, невольно сравнил их со своей горячей и тяжелой тревогой и иронически усмехнулся. Одна из идей Бориса однако заинтересовала его в эту ночь. «Странно, — думал Сергей, облизывая пересохшие губы, — странно, что человечество, ушедшее отсюда, достигло такой высокой культуры, а здесь пусто и голо. Неужели уж так трудно победить горы и землю?» Ни в какие тайные общества он не верил, зная им цену. Единственное, что могло попасться в этом суровом краю, это — остатки какой-нибудь древней культуры.

Воздух уже начал синеть, когда Сережа принял твердое намерение заснуть. В это время проснулся и приподнялся на локте Арт Броунинг.

— Товарищ Седжи!

— Что, товарищ Арт?

— Вы не спите? Почему вы не спите?

Сережа придвинулся к Броунингу, они заговорили шепотом. Щеглов, несколько смущаясь, начал рассказывать Арту о подземных толчках, о странной и непонятной стране, о тех мыслях, что пришли ему в голову нынешней ночью.

Он старался иронизировать.

— Мировые загадки? А? Как вы думаете?

Тон Броунинга заставил Сережу отнестись к собственным мыслям более серьезно.

— Здесь нет ничего смешного, Седжи. Вы говорите: «Нет дыму, значит — нет огня». Откуда же все эти разговоры, мысли? Несомненно, что-то есть. Здесь, Седжи, мы — близко от тех мест, откуда вытекает тайна. Конечно, так называемых великих посвященных нет, и напрасно в Европе о них говорят. Но, Седжи, — Арт еще более понизил голос, — может быть, какие-то особенные люди существуют? Почему бы не жить здесь, в горах, людям, обладающим большими познаниями, чем мы? Конечно, это обыкновенные люди, а не бессмертные. Они, может быть, уже выросли из наших экономических условий. Ведь и мы научились сводить молнии на землю и посылать молнии в небо.

Сережа почувствовал внезапное раздражение. Слова Броунинга показались ему дикими и бессмысленными.

— Вы определенно чепуху порете, Арт! За каким чертом эти люди будут жить в горах? Вы заразились мистицизмом у Козодоевского.

Борис не спал с начала разговора. Он лежал, затаив дыхание, внимательно прислушиваясь к каждому слову.

Сережа продолжал:

— Значит, по вашему, если у нас будет больше знаний, мы будем сами как эти великие посвященные?

— К этому идет, Седжи. Может быть, это знание поможет хотя бы остановить войны.

— Химера, утопия! — Сережа беспомощно волновался, глубоко ощущая свою внутреннюю правоту. — Я уверен, что на этих идиотских горах ни одна собака жить не согласится.