Аборигены Вселенной

Шахматы! Может быть, это единственная зацепка, так что надо воспользоваться и ей. Он подбежал к столику, схватил доску, сделанную из пластика, имитирующего дерево, открыл, и из неё посыпались чёрные и белые фигуры. Стенин испуганно посмотрел на дверь, опасаясь, что этот шум мог привлечь внимание пиратов, но дверь не открылась. Собрав фигуры, он внимательно осмотрел доску со всех сторон – обычная, немного поцарапанная шахматная доска с арабскими цифрами по вертикали и латинскими буквами по горизонтали. Подумать только, интеллектуальная игра, которая старше покера как минимум на тысячелетие, нашла свой приют здесь, на пиратском корабле! Стенин играл в неё последний раз в детстве, но хорошо запомнил, как однажды при помощи одного нехитрого гамбита обыграл на конкурсе в школе робота-шахматиста, который явно был запрограммирован именно на эту ошибку, потому что в других партиях не ошибался никогда.

Хирург тоже был шахматист. Есть один ход, который прост, как дажды два – четыре, и с которого по традиции ходят белые, хотя, конечно, есть и другие варианты. Стенин, не выпуская доску из рук, как будто она всё ещё могла ему помочь, подбежал к пульту и набрал: D2D4.

Это было почти чудо, но саркофаг открылся. При этом индикаторы сканеров одновременно погасли, автоматически отключившись.

Некоторое время Айра лежал рядом с Сиреной в полном умиротворении, не подавая признаков жизни, и Стенин уже начал беспокоиться, что Сирена придёт в себя быстрее, чем его приятель, как вдруг Ленков открыл глаза и вскочил с места, будто ужаленный. Веки Сирены тоже начинали подрагивать, хотя было видно, что воздействие наркоза оказалось для нее более сильным, чем для её кибернетического соседа.

Ленков молча указал на существо в латексе, потеряв дар речи. В ответ Стенин быстро кивнул и подтолкнул его к распластанному телу Хирурга:

– Нужно торопиться, Айра! Закидывай его в саркофаг, живо!..

Ленков без труда исполнил приказ своего друга и, глядя на Сирену, проговорил:

– Я должен тебя благодарить, Клод. Не хотелось бы мне очнуться в этом теле на корабле среди пиратов.

– Ты меня столько раз спасал, дружище, – весело откликнулся Стенин, – что это – сущая мелочь.

Он вернулся к пульту, набрал уже знакомую шахматную комбинацию, и купол опустился в тот момент, когда Сирена уже открыла глаза, вновь заточив её в герметичной камере уже во второй раз. Она изо всех сил заколотила кулаками по внутренней стенке купола, но, естественно, безуспешно.

– Немного смахивает на Алису, такая же бойкая, только пострашнее, – прокомментировал Ленков. – Что собираешься делать?

– Начать операцию по нейропрожигу, – коротко ответил Стенин, набирая на пульте комбинацию символов, которую ему успел показать Эрве.

Стройное тело Сирены вновь обмякло в своём ложе, и сканеры, помигивая индикаторами, начали заново ощупывать своими лучами обоих подопытных.

– Хочешь рому? – спросил Стенин.

– Думаю, что до визита на Луну-50 мне нужно воздержаться от распивания алкоголя, – абсолютно серьёзно ответил Ленков.

– А я, наверно, отхлебну из бутылки Хирурга. Нервишки на пределе…

5

Операция продолжалась около получаса – всего каких-то несчастных тридцать минут для того, чтобы тела обменялись той самой сокровенной божественной искрой, как будто речь шла всего лишь об обмене одеждой, а не обмене своего ЭГО, памяти, если не самой души. Стенин всегда завидовал атеистам, поскольку был воспитан в религиозной среде, в обществе людей, считавших изобретение нейропрожига едва ли не вселенским злом и самым главным сатанинским искушением последних времён, впрочем, при этом не отрекаясь от общеизвестных медиаустройств, подключавшихся через биопорты, и более того, считая их даром свыше. И ему было трудно принять сам факт этого обмена, как нечто само собой разумеющееся, бесспорное, как закон всемирного тяготения Ньютона. На самом деле это было не менее реально, чем спутниковая связь, звёздные маяки, искусственный интеллект, лазеры и мазеры, установленные на космических кораблях для связи на невообразимо дальние расстояния. И создание первых капсул нейропрожига на данный момент было явлением достаточно редким и достоянием немногих избранных, но оно неумолимо становилось частью реальности, – для кого-то пугающей, а для кого-то заурядной, как трёхмерный виртуальный экран. И вот Клод одним нажатием сенсора на консоли сотворил это чудо сам, можно сказать, вмешавшись, а, возможно, и нарушив самые сокровенные своды божественных законов, и чувствовал себя при этом крайне неуверенно, даже порядочно отхлебнув рома из бутылки.

Система нейропрожига отключилась автоматически, все индикаторы сканеров погасли, и стеклянный купол открылся сам собой. Стенин, затаив дыхание, едва слышной поступью подошёл к саркофагу, когда оттуда показалась худая и дряблая рука Хирурга, подобно какому-то хищному членистоногому. Рука цепко ухватилась за боковую стенку саркофага и ловко вытянула за собой всё тело в комбинезоне с синим крестом.