Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня

Буду с вами честен. Когда я оставил Уэллпинит, я также оставил и своего лучшего друга. И это похоже на предательство, правда? Нет, это непохоже на предательство. Это и есть предательство. Я предал моего лучшего друга. Я предал свое племя. Но иногда это необходимо сделать. Я прожил прекрасную жизнь. Думаю, что я изменил мир к лучшему. Хотя бы немного. И я знаю, что мои книги, мои романы помогли множеству людей. Множеству других индейцев. Ничего этого не было бы, не брось я Уэллпинит. Благодаря этому со мной случилось много чудесного. Но и страданий это принесло мне много. Я знаю, это и вам доставило боль. Знаю, некоторые из вас до сих пор обижены на меня за то, что я ушел. Это нормально. Я вас понимаю.

Но и вы должны понять, что ушел я не потому, что хотел вас обидеть. Я ушел, потому что хотел спасти самого себя. Я счастлив, что покинул резервацию. Моя жизнь стала волшебной. Но я также знаю, что много потерял. Я потерял много красоты, когда ушел.

Но, слушайте, большинство из вас этого не знают. Почти всё развалилось. Я и сам почти развалился. И кончилось тем, что в тот вечер я напился в резервации, и читал стихи, и был готов сдаться. То есть я и сдался.

Но Ренди, мой прекрасный голубоглазый индеец, посмотрел на меня пристальным взглядом и сказал:

– Младший, у тебя отличные стихи. Ты станешь знаменитым.

– Нет, – говорю, – это не про меня.

– Ты будешь путешествовать по всему миру, читая свои стихи, – сказал он.

– А как же ты? – спрашиваю.

– Я всегда буду здесь, – ответил он. – а ты всегда будешь где-то в других местах. В местах побольше этого.

– Это нечестно, – говорю. – Нечестно по отношению к тебе.

– Просто обещай присылать мне открытки, – сказал он. – Ты должен стать Индейцем, присылающим открытки. Должен присылать мне открытки со всего света.

Ну, я сомневаюсь, что послал Ренди Дж. Пеоне хотя бы одну открытку. Но я написал про него роман. И увидел, что миллионы людей любят эту художественную версию Ренди.

Ренди, не знаю, понял ли ты, как Рауди важен для людей. И я так и не сказал тебе, как важен ты был для меня. Мы о таких вещах не говорили. Мы не говорили о нас.

Но я знаю кое-что хорошее.

Что я стал писателем, потому что ты меня слушал.

Что я жив, потому что ты жил.

Как я уже говорил, я не верю в чудеса. Я и в Бога не верю. Но все равно благодарю Бога за тебя. Я благодарю Бога за то, что ты вошел когда-то в кабинет шестого класса и спросил, как меня зовут.

Дорогой Ренди Дж. Пеоне, дорогой Рауди, я так тебя люблю. И мне всегда будет тебя не хватать.

Личные фотографии Шермана Алекси

Арнольд – мой старший брат, две сестры-близняшки – Ким и Арлин, а я карабкаюсь на отца – Шермана Алекси Старшего. Фото сделано мамой в 1971 году в нашем доме XIX века в резервации индейцев спокан. В то время мы все жили в доме с одной спальней вместе с нашей старшей сестрой Мэри, а еще с нами проживали папина бабушка Лиззи и его двоюродный дедушка Стабби, плюс пять взрослых кузенов: Джонни, Тинкер, Билл, Юджин и Сэм.

Мы со старшим братом и отцом изображаем Брюса Ли. Мама сделала этот снимок в 1975 году в доме, построенном Департаментом жилищного и городского строительства. Отец только что вернулся после десятидневного запоя, и мы радуемся, что он дома.

Это я – ростом 189 сантиметров и весом 65 килограммов выполняю бросок из-под кольца в матче со старшей школой Харрингтона в год моего выпуска. Мы были тогда хилой и малорослой командой, но выиграли в районном финале у Ритцвилля и Давенпорта, которые закончили сезон вторыми и третьими в классе «Б» на соревнованиях штата. Но две игры мы продули, и мне до сих пор снятся кошмары про это поражение.

Покойный Ренди Дж. Пеоне, лучший друг моего детства и прототип Рауди. Мне его будет всегда не хватать.

Ежегодная встреча выпускников старшей школы Спрингдейла, 1985