Абсолютное доказательство

– Если мог обратиться к миру совсем иначе? Избрать человека могущественного, знаменитого, к которому все прислушаются, которому поверят? Почему не Папа, не архиепископ Кентерберийский? Не раввин, не имам, не лидер сикхов, не индуистский брахман? Видите ли, все эти люди уже исповедуют свои религии. Они знают, уверены в своем знании, и вера им не нужна. Не им дано остановить человечество на пути к пропасти.

В мозгу у Росса всплыли предостерегающие слова: «Великий Обманщик». А что, если рядом с ним Антихрист? Самозванец, чья ДНК совпала с ДНК Христа случайно, – тот самый один случай на десять миллиардов?

Или это действительно Христос?

Трудно было поверить, что Дилейни реален. Что это не плод перевозбужденного воображения. Однако, глядя на своего собеседника, Росс снова и снова ощущал все то же странное притяжение. И то же чувство – как будто смотрит в бесконечность. В глаза всех, живших когда-либо на земле.

«Но откуда он знает о Гарри Куке? Откуда знает мое имя?»

– Мистер Дилейни, кто же способен остановить, как вы говорите, человечество на пути к пропасти? – Не давая ему ответить, Росс продолжал: – Доктор Кук сказал мне: Бог считает, что если в человечестве вновь утвердится вера в Него, это вернет людей на правый путь. Но ведь в Средневековье почти все верили в Бога. И что? Никто ни перед чем не останавливался. Столетиями мир раздирали яростные войны. Ни Холокост, ни сброс атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки предотвратить не удалось. Почему же сейчас будет иначе?

Дилейни улыбнулся, задумчиво и грустно, и вновь превратился в старика с морщинками вокруг глаз.

– Быть может, потому, что в наше время слишком многие привыкли прислушиваться, словно к оракулам, к горстке людей – самодовольных, надменных людей, считающих себя полубогами. К «экспертам» – ученым, переполненным гордыней, не способным даже на миг усомниться в своей правоте. Эти люди уверены, что знают всё на свете. А могут ли они объяснить, как возник мир? Так убедительно говорят они о Большом Взрыве – а как он произошел? Столкнулись две горстки пыли? Допустим, но откуда взялись эти горстки пыли? Кто их создал? Вот два вопроса, на которых они вечно спотыкаются: «откуда» и «почему». Никто не в силах ответить на эти вопросы, мистер Хантер, ибо ответ здесь лишь один: эти горстки пыли создал и столкнул кто-то более могущественный, чем человек. Осуществляя свой замысел.

– Кто-то или что-то? – не удержался от вопроса Росс.

Дилейни, не отрываясь, смотрел Россу в глаза; и вместе с ним в глаза журналиста смотрело все живое во вселенной.

– Высший Разум, мистер Хантер. Говорят, что в тысяча восемьсот девяносто девятом году директор Патентного бюро США порекомендовал Конгрессу закрыть Бюро; ибо, заявил он, все, что можно было изобрести, уже изобретено. Подумайте об этом. Не было еще ни самолетов, ни компьютеров, ни Интернета – почти никаких технических достижений, без которых сейчас невозможно себе представить мир.

– Да уж, если это правда, то этот парень был настоящий пророк! – усмехнувшись, ответил Росс. – Хотя, согласитесь, за Церковью тоже не числится особых достижений на ниве помощи науке. В тысяча шестьсот тридцать третьем году Инквизиция обвинила Галилея в ереси за предположение, что Земля вертится вокруг Солнца. Разве религия зачастую не боролась с наукой, стремясь защитить веру?

– Допустим, – ответил Дилейни, отхлебнув виски. – Допустим, христианство слишком долго цеплялось за старые предрассудки и упустило возможность плодотворного сотрудничества с наукой. Ирония судьбы в том, что наука задает вопросы, на которые лишь религия знает ответы. Однако принять эти ответы для ученых означает признать свое поражение.

– О каких вопросах вы говорите? – спросил Росс.

– Слышали когда-нибудь о теории квантовой спутанности?

– Нет.

– Объясню очень упрощенно: допустим, вы разделили элементарную частицу надвое; первую ее половину храните в лаборатории в Лондоне, а вторую – на другом конце света, где-нибудь в Сиднее. Так вот, если повернуть лондонскую половинку, точно так же повернется и сиднейская. Эйнштейн, пораженный этой закономерностью, дал ей собственное название: «Жуткое дальнодействие».

Росс снова улыбнулся и отхлебнул пива. Он по-прежнему не мог поверить, что этот разговор реален, – однако вечность смотрела на него мириадами глаз.

– Еще одна вещь, которую никто не в состоянии объяснить, мистер Хантер, – это магнетизм. Никто не знает, чем он вызван. Как действует – понятно, но на этом всё. Неужто и магнетизм, и теорию квантовой спутанности можно объяснить лишь эволюцией мира из первичного комка материи? Разумеется, эволюция существует. Но эволюция – лишь часть бытия. Следствие жизни, а не ее причина.

Отпив виски, Дилейни взглянул Россу прямо в глаза.

– Все еще сомневаетесь во мне, верно?

– Честно? Если вы действительно тот, о ком я думаю, не понимаю, почему не явились раньше. Зачем ждали две тысячи лет?

Несколько мгновений Дилейни молчал. Затем очень тихо – так тихо, что Росс едва расслышал его голос за шумом музыки и треском динамиков – спросил: