Абсолютное оружие

– А вот эту тему мне обсуждать не хочется, – вежливо, но твердо ответил мистер Уэйн.

– Почти никто не хочет обсуждать, – приуныл Томпкинс. – Будь я проклят, если знаю почему.

– Наверное, потому, что мир тайного желания – святая святых для любого человека. Без обид: вы в самом деле надеетесь добиться постоянного эффекта? Я имею в виду жизнь в выбранном мире.

Старик пожал плечами:

– Делаю все, что могу. Если получится, ты об этом узнаешь. Все узнают.

– Я вам верю.

Мистер Уэйн развернул сверток и высыпал на стол содержимое: пара солдатских ботинок, нож, два мотка медной проволоки, три баночки консервированной солонины.

У Томпкинса заблестели глаза.

– Неплохо, – сказал он. – Спасибо.

– До свидания, – сказал мистер Уэйн. – И спасибо вам.

Мистер Уэйн вышел из лавки и быстро прошагал до конца дороги из серого щебня. Кругом, насколько хватало глаз, тоже был щебень: серый, бурый, черный. От горизонта и до горизонта скорченные трупы городов, огрызки деревьев, тонкий белый пепел – в прошлом человеческая плоть и кость.

– Как ни крути, – пробормотал мистер Уэйн, – мы получили то, что заслужили.

Проведенный в прошлом год стоил ему всего имущества, да и вычеркнутые из жизни десять лет не пустяк. Было ли все это сном? А какая разница? Мистер Уэйн нисколько не жалел о своем выборе. Но теперь необходимо избавиться от любых мыслей о Дженет и детях. По крайней мере до тех пор, когда Томпкинс доведет свой метод до совершенства. Сейчас надо думать о собственном выживании.

Наручный счетчик Гейгера помог найти дезактивированную тропку среди руин. Если мистер Уэйн не поторопится, он не успеет к вечерней раздаче картошки. А еще надо подыскать на ночь убежище – в сумерках крысы выйдут на охоту.

Почесушки

Недавно мне приснился необыкновенный сон. Будто я услышал голос:

– Вы уж простите, что вторгаюсь в ваши сновидения, но дело не терпит отлагательств, да и к кому мне обратиться за помощью, если не к вам?

И будто я ответил, не просыпаясь:

– Помилуйте, за что же вас прощать? Во-первых, не так уж хорош был предыдущий сон, а во-вторых, если я могу чем-либо посодейстовать…

– Говорю же, никто, кроме вас! – пылко воскликнул голос. – Если не поможете, я обречен! И мой народ тоже!

– О господи! – ахнул я.

Моего собеседника звали Фрока, и он принадлежал к очень древней расе. С незапамятных времен она обитала в широкой долине среди высочайших гор. Этот миролюбивый народ пестовал выдающихся деятелей искусства, создавал образцовые законы, растил детей в любви и ласке. Хотя и здесь попадались охотники залить за воротник и даже изредка случались убийства, Фрока и его соотечественники полагали себя людьми разумными и добрыми, безусловно заслуживающими…

– Нельзя ли поближе к сути? – перебил я.

Фрока попросил не судить его строго за хождение вокруг да около, это-де в его мире стандартная преамбула к любому ходатайству, непременно включающая в себя подробное описание достоинств просителя, каковое доказывает его моральное право рассчитывать на удовлетворение просьбы…

– Понятно, – сказал я. – И все-таки извольте говорить по существу.

Глубоко вздохнув, Фрока приступил к рассказу. Примерно сто лет назад по летоисчислению его народа с небес спустился громадный желтовато-розоватый столб, приземлился подле статуи Безымянного Бога, напротив ратуши третьего по величине города. Столб диаметром не меньше двух миль имел грубо цилиндрическую форму. Его верхняя оконечность терялась в небесах, недосягаемая для приборов, попирающая все законы природы. Ученые провели исследования и обнаружили, что столбу нипочем холод, жар, бактерии, бомбардировка протонами и все прочие меры воздействия, до которых только можно додуматься. Абсолютно непостижимый, он простоял в полной неподвижности ровно пять месяцев, девятнадцать часов и шесть минут. И затем без всякой видимой причины ринулся в северо-северо-западном направлении со средней скоростью 78, 881 миль в час (часы и мили тоже местные). Прежде чем исчезнуть, он проделал борозду длиной 183,223 мили и шириной 2,011.

Собравшиеся на симпозиум корифеи науки не смогли прийти к какому-либо внятному заключению и в конце концов заявили: наблюдаемый феномен является загадочным, ни на что не похожим и, скорее всего, неповторимым.

Но он повторился через месяц, на этот раз в столице. Движение цилиндра выглядело хаотическим, пройденное им расстояние составило 820,331 мили. Материальный ущерб не поддавался оценке, счет человеческих жертв шел на тысячи.

Спустя два месяца и один день снова возник столб. Пострадали главные города, все три. Теперь каждый понимал, что непонятный и, по всей видимости, непостижимый феномен угрожает не только его персональной безопасности, но и существованию целого народа, будущему всей цивилизации.

От такой новости широкие слои населения впали в отчаяние. А вскоре массовая истерия сменилась апатией.

Четвертый удар пришелся на пустыри к востоку от столицы. Прямой ущерб был минимален, зато велик косвенный: массовая паника дала пугающее число самоубийств.