Абсолютное оружие

Леопард все удалялся, волки плелись следом. Спасен! Если понадобится, Кливи пробудет трупом до конца своих дней…

И тут повеяло настоящей гнилью. Он оглянулся и увидел, что рядом приземлилась огромная птица.

Проклятье! Кливи приманил грифа! В этот миг ему хотелось плакать от отчаяния.

Птица заковыляла к мертвецу, и тот, вскочив на ноги, отшвырнул ее пинком. Если Кливи суждено быть съеденным, то он достанется не стервятнику.

С быстротой молнии вернулся леопард, и казалось, на его мохнатой безглазой морде отражаются обида и гнев.

Кливи поднял металлический стержень, страстно мечтая о дереве, или оружии, или хотя бы о факеле!

Факел!

Кливи моментально понял, что нашел спасительный выход. Он полыхнул леопарду в морду, и тот с жалобным мяуканьем отпрянул.

Огонь, который Кливи щедро метал во все стороны, пожирал сухую траву, воспламенял кусты. Пантера и волки бросились наутек.

Кливи возликовал: настал час расплаты!

Как же он забыл, что в любом звере коренится древний инстинкт – страх перед огнем?!

Видит небо, Кливи станет пожаром, какого еще не знала эта планета!

Налетел ветерок и погнал пламя по всхолмленной равнине. Из кустов выскакивали белки, мчались сломя голову прочь. Взмывали птичьи выводки, бок о бок скакали леопарды, волки и другие хищники, напрочь позабыв об охоте и мечтая лишь спастись от огня. Спастись от Кливи.

И тут пришло смутное понимание: а ведь он теперь самый настоящий телепат. Закроешь глаза – и как будто наяву видишь, что происходит вокруг.

Кливи катился вперед ревущим огненным валом и пожирал все на своем пути, и ловил панические мысли тех, кто пытался от него спастись.

Как же здорово!

Разве не человек всегда был царем природы – благодаря своей приспособляемости, благодаря превосходству своего ума? Так было и на Земле, и на всех освоенных планетах. Так будет и здесь! Охваченный гордостью, он метнулся огненным языком на три мили вперед, подпалил кустарник. Дым, пламя, искры…

И вдруг ощутил первую каплю воды.

Кливи не придал этому значения, но вот уже упала пятая капля, пятнадцатая, пятисотая… Его топливо – трава и кусты – моментально намокли.

Пожар угас.

Так нечестно, подумал Кливи. Если бы игра шла по правилам, он бы победил. В поединок с этой планетой он вступил на ее условиях и почти одержал верх. Но в последний момент все испортило вмешательство природы.

Звери осторожно возвращались. Дождь лил как из ведра. Погасли последние огоньки.

Кливи тяжело вздохнул – и лишился чувств.

– Чертовски хорошая работа, дружище! Сумел сберечь почту – а это значит, что ты настоящий почтальон. Может, удастся медаль для тебя выхлопотать.

Кливи открыл глаза. Над ним, лучась восхищением, стоял почтмейстер. Лежа на койке, Кливи видел над собой сходящиеся куполом металлические стены.

Он на спасательном корабле.

– Что случилось? – прохрипел он.

– Мы едва успели, – сказал почтмейстер. – Еще бы чуть-чуть, и была бы тебе крышка. Эй, куда! Нужно же отлежаться!

Кливи почувствовал, как стартовал корабль, и понял: они покидают планету 3-М-22.

Он на неверных ногах подошел к иллюминатору и посмотрел вниз, на зеленую землю.

– Да, едва успели, – повторил почтмейстер, стоя рядом с Кливи и тоже глядя вниз. – Хорошо, что догадались применить бортовую систему пожаротушения. Такого лесного пожара я отродясь не видывал, а ты стоял в самой его середке.

На лицо почтмейстера, рассматривавшего девственную зелень планеты, вдруг нашла задумчивость. А затем он посмотрел на Кливи – с выражением, напомнившим тому о леопарде, которого в конце концов удалось одурачить.

– А скажи-ка, приятель, как так вышло, что на тебе ни малейшей подпалины?

Лавка миров

Пройдя по высокой, в человеческий рост, и длинной насыпи из серого щебня, мистер Уэйн увидел Лавку миров. В точности как описывали друзья: несколько рядов рыхлого кирпича, а выше мешанина из досок, оцинкованной жести и кусков автохлама. И все это обмазано водянистой синей краской.

Мистер Уэйн огляделся – не шел ли кто следом за ним по мусорной дороге? Затем, содрогаясь от собственной отваги, покрепче зажал под мышкой сверток, отворил дверь и шагнул через порог.

– Ну входи, – поприветствовал его владелец магазина.

Он тоже полностью соответствовал описанию: долговязый, старый, узкоглазый. Рот с опущенными уголками. Судя по физиономии, Томпкинс – так звали этого человека – был себе на уме. Он сидел в ветхом кресле-качалке, а на спинке этого кресла угнездился сине-зеленый попугай. Кроме кресла, в помещении был один-единственный стул. И стол, на котором лежал ржавый шприц.

– О вашем магазине я узнал от друзей, – сообщил мистер Уэйн.

– Коли так, тебе и цена должна быть известна. Принес?

– Принес. – Мистер Уэйн протянул сверток. – Но мне бы хотелось сначала спросить…

– Всем хочется сначала спросить, – сказал Томпкинс попугаю, и тот захлопал глазами. – Валяй, спрашивай.

– Прошу объяснить, что произойдет на самом деле.

Томпкинс тяжело вздохнул: