Абсолютные неприятности

– Раз сказки, то вот же и не видать тебе лоции как своих ушей! Все вы тут, шибко грамотные, меня норовите идиотом выставить, – а маршрут на той лоции, между прочим, сам Даргон отмечал. Слыхал про такого когда-нибудь?

– Че-го?! – говорю.

Интересненько. Про Даргона мне ещё мамуля в детстве рассказывала, бывало. Да про него все, наверное, слышали – звездолёт у него, действительно был хорош, да и сам он был не плох, если помните. И вот сказал, значит, это Виви, а сам встал и попёрся к выходу, нос в потолок – я, мол, ему никто, ничто и звать никак. И, до кучи, смотреть на меня противно.

Первая мысль была – пусть катится колбаской, чего на сумасшедших внимание обращать. Но вторая – интересно всё-таки.

– Да ладно тебе! – кричу, – кончай выкаблучиваться! Я ж не со зла, а так. Не дорубил просто. Покажи лоцию?

– Ну-ну, – говорит. – Прощаю на первый раз.

Ух, и доволен же он был, поганец такой!

Дискетку с лоцией я забрал у него. Охота была проверить, правда ли хотя бы, что это Даргонова рука. Я хотел у Змея спросить. Я тогда в стае Змея летал – стремноватый был тип, и на вид, и вообще, но умный и дошлый, как десять человек зараз. Адмирал божьей милостью – в бою с ним ни один компьютер не тягался, мозги у него круче любой машины работали и на порядок быстрее.

В чудной свой кораблик он никого не пускал: там у него для любого человека слишком тёпленько, как у них, у змеиной породы, на планете – сам блаженствует, а грешный антропоид и испечься может. И ещё он себе генератор жёсткого излучения завёл для полного кайфа. Так что, вряд ли нашлись бы желающие угонять его несреднюю машину, чтобы самим пользоваться – себе дороже.

А вне своего корабля он, бедняга, всё время зяб и дремал – так мы ему устроили в штабе специальное место: поставили глубокое кресло с подогревом изнутри, а над ним приспособили кварцевую лампу локального действия. Любили Змея ребята – ну и жалели, что мерзнет, да и потом – по делу совсем не выгодно, что он тормозит с таким-то своим умищем. Ну такое условие ему маленько облегчило жизнь – и сидел наш Змей теперь там целыми днями, и руководил оттуда же, в случае чего.

Когда я к нему подошёл, он голову поднял и уставился на меня своими глазищами.

Я ему изложил. Вообще-то эти, змеиная порода, глухие, по-человечески не слышат, только как-то хитро, по-своему, ушей у них и то нет, но Змей любил, чтоб люди ему словами излагали. Так ему легче мысль ухватить. А то он, бывало, всё жаловался, что люди сумбурно думают. Приходится в их мозги по макушку зарываться, чтобы понимать начать – запаришься, пока дойдёшь до сути.

Я рассказываю – а Змей грабку свою чешуйчатую протянул, взял дискетку и вертит-рассматривает.

– Ну что, – говорю, – похоже на правду, или как?

И он, как водится, свой ответ прямо внутрь головы впечатывает, но человеческим голосом.

– Виви летал с Даргоном. Это я знаю точно. Дискетка похожа на дискетки Даргона – оформлена так же, вот его личный значок – но что там внутри, я же не в курсе. Всё возможно. А насчёт пирита я не слыхал. Но звездолёт у Даргона был очень хороший.

– А если, – говорю, – мы с тобой просмотрим лоцию? Сможешь узнать тогда?

– Да, – отвечает. – Мне документы Даргона приходилось видеть. Подчерк у него характерный.

Похоже, это дело здорово Змея зацепило, потому что он сполз со своего кресла и потащился по холоду в информационный центр проверять. А когда посмотрел, то выдал уж совершенно уверенно:

– И дискетка – его, Снайк, и лоция – его. Но про этот мир я ничего не слыхал.

– Хочешь посмотреть со мной? – говорю.

Морда лица у Змея неподвижная была, как у них у всех, но он как-то внутри себя умел улыбаться, когда хотел. И я почуял, что он улыбается.

– У меня тоже хороший звездолёт, Снайк.

У них, у змеиной породы, на это свои взгляды.

Я ведь тогда как рассуждал: что, в сущности, там может случиться такого, что мне, всему из себя орлу Простора, сильно повредит? Ничего там особенного нет. Судя по лоции – а Даргон, аккуратник, даже вид с орбиты туда загнал на всякий пожарный, чтоб, значит, было под руками – там и электричества-то не знают. Тёмная сторона не светится. Понятия не имею, как местные жители, если там кто-то живёт, конечно, используют свой хвалёный пирит. Печку им топят, может быть. Короче говоря, в сущности, делать там нечего. Раздобуду себе пирита и вернусь. Делов-то на пару месяцев. Вроде прогулки получается. Развлекалово.

Самоуверенный болван был, и говорить нечего.

Пока я свои крылышки готовил, Виви так вокруг меня и увивался. С ужасно серьёзным видом излагал, что знал.

– Даргон, – говорит, – наземную карту не составлял. На словах рассказывал. Свой этот мир называл – «Мангра». Говорил, бывало, что всё там совершенно ненормальное: и устройство ненормальное, и физические законы ненормальные, а уж жители, те такие ненормальные, что по всей Галактике ничего более сумасшедшего днём с фонарём не сыщешь.

– Погоди, – говорю. – Чего-чего? То есть, как это: ненормальные физические законы? Яблоки, что ли, с деревьев вверх падают? Или это камень у них там жидкий, а вода твёрдая?