Abyssus abyssum (СИ)

- Силы у нее достанет, - кивнул Мартин. А не достанет, ей помогу я, добавил он про себя.

- Ну что ж… - сын графа встал из-за стола. - Тогда нас, вероятно, ожидают свадебные торжества.

- Нас ожидает нечто гораздо худшее!

Мартин поклонился стремительно вошедшему в залу графу, но тот лишь нетерпеливо кивнул.

- Прочти это, - граф сунул в руки сына сложенный лист бумаги с печатью.

Еще никогда патрон не выглядел таким озабоченным. Более того, Мартину показалось, что Луис де Бомон напуган. Всегда сдержанный и не терявший достоинства ни при каких обстоятельствах, граф сейчас не мог найти себе места - ходил взад и вперед по зале, пока сын его читал. От Мартина не укрылось то замешательство, в которое молодого графа все более приводило прочитанное.

- Но как же… Заставы на всех дорогах Кастилии… - забормотал молодой граф, закончив читать. - Десять тысяч дукатов, обещанных папой за его голову…

- Он змея! - воскликнул старый граф. - Он - сам дьявол! И теперь он встанет во главе наваррских отрядов.

Наконец Мартин начал понимать. И венцом этого понимания было имя, слетевшее с уст молодого де Бомона.

- Эль Валентино… во главе отрядов короля Наварры. Император Максимилиан теперь точно не откажет Жану Наваррскому. А если еще и король Луи окажет ему помощь?

Люди из свиты графа зашептались. Голоса становились все громче, и из угла в угол залы перелетало имя - его произносили полушепотом, словно опасаясь накликать несчастье, словно само это имя было залогом бедствий и зол.

- Борджиа… Эль Валентино… Борджиа. Спаси нас Господи от Чезаре Борджиа!

Комментарий к Глава 3, в которой раздают почести, дают право на выстрел и состязаются в борьбе

(1) - “предупрежден значит вооружен”

(2) - мусульмане и евреи, принявшие крещение

========== Глава 4, в которой решаются семейные вопросы, происходят неожиданные встречи и предупреждают о псах ==========

Если у тебя, терпеливый слушатель мой, имеется семья, то ты прекрасно понимаешь, сколь бывают обеспокоены родичи делами друг друга. Настолько, что эта обеспокоенность может стать навязчивой и докучливой, как назойливое жужжание мухи в душный летний день. И вопросы, которые любопытствующие родственники задают тебе можно сравнить с невыносимо отвратительным прикосновением мушиных лапок к и без того страдающей от духоты коже. Что за мерзость! Что за докука!

Так или же примерно так думал Стефано, молодой отпрыск семьи Арнольфини, единственный сын своего отца и единственный же его наследник, выслушивая очередную порцию родительских ворчаний и поучений. Да, сеньор Лаццаро Арнольфини имел все основания быть недовольным своим сыном. Не только тем, что в столь опасное и неспокойное время сын занят опытами в механике, стараясь подражать своему кумиру Леонардо да Винчи - Арнольфини стискивал кулаки при упоминании этого прохвоста Леонардо, который служил всем, кто платил, и прямо-таки зачаровал его сына. И не только тем был недоволен Лаццаро Арнольфини, что сын, по его мнению, слишком потакал жене, дочери князя Никколо (и где сейчас этот Никколо? Потерял и город, и титул, и, говорят, голову тоже). Но больше всего сеньор Арнольфини был недоволен нежеланием сына участвовать в политике, сложной и прихотливой, не менее сложной тут, у Пиренейских отрогов, нежели в Италии.

- Не хочешь помогать - так хоть не мешай! - стукнул кулаком по столу Лаццаро. - Сколь раз просил я тебя поехать с женой в Памплону на один из королевских праздников? Но нет, тебе вечно некогда. Или поехал бы к его сиятельству графу де Бомону, во Вьяну. Добро, я и без тебя выбрал нам сторону, решил, что союз с Бомоном и через него с королем Фердинандом более полезен нашей семье, нежели иметь дело с королем Наварры. Но я вправе ожидать от тебя хотя бы совета и поддержки, черт меня подери!

- Вы всегда, батюшка, упрекаете меня в том, что мои опыты могут заинтересовать святую инквизицию, - со скучающим видом сказал Стефано. - А сами поминаете нечистого. Не ровен час, кто услышит.

- Замолчи! - Лаццаро поднялся из-за стола. - Я устал от твоего беспутства и глупости. Я устал от того, что всеми делами нашего благополучия вынужден заниматься сам, и не вижу ни малейшей помощи от тебя. Я так надеялся, что ты исправился; когда ты столь блестяще освободил свою будущую супругу из лап разбойников, я с гордостью говорил “Мой сын - настоящий рыцарь!” - и что теперь? Жена твоя не пропускает ни одного конюшенного мальчишки, ни одного рабочего с наших виноградников! А ты? Сам ты не способен сделать мне даже внука-бастарда, раз уж в невестки мне досталась яловая корова.

- Отец, я не позволю позорить имя моей супруги… - побледнев от гнева, повысил голос Стефано.