Abyssus abyssum (СИ)

Они заговорили о вине, и сеньор де Фурнье показал себя настоящим знатоком и ценителем.

А Мартин, которого болтовня графского нотария уже начала раздражать, переводил беззастенчиво изучающий взгляд с Агнесс на ее мужа, благо сидели они рядом и как раз напротив него. Он чувствовал, что это их выбивает их из колеи, и наслаждался этим. Последние несколько дней, после того разговора, что произошел у него с Кристабель де Марино, его словно раздирало надвое - Агнесс или Кристабель? Бороться ли ему за то, чтобы удовлетворить сосущее чувство проигрыша и вернуть Агнесс, которая, казалось Мартину, принадлежала ему по праву, - или же по-настоящему отдаться тому союзу ненависти, который он заключил с Кристабель?

Ты можешь решить, досточтимый слушатель, что для Мартина это было сродни выбору между Евой и Лилит, между светлым и темным. И я не стану тебя разубеждать, лишь скажу, что в глазах бывшего наемника, а теперь капитана, место Лилит, темной, бесовской порочной и притягательной силы, было отдано Агнесс. А Кристабель, несмотря на застывшую в ее сердце черную ненависть к семейству Арнольфини, виделась Мартину Бланко чистой и едва ли не облаченной в ангельское сияние. И она, также как Агнесс, влекла его к себе, но влекла совсем по-иному - Кристабель хотелось защищать, хотелось отвлечь от ее сурового и твердого желания мстить, хотелось взять это мщение на себя.

Он прибыл в замок Арнольфини не только для того, чтобы сопроводить сеньора де Фурнье, но и для того, чтобы взглянуть в глаза Агнесс. Чтобы еще раз себя проверить.

И до первого мгновения, когда он ее увидел, войдя в залу, Мартин ожидал возвращения того поглощающего желания владеть Агнесс, которое когда-то сделало его почти одержимым. Он одновременно опасался и жаждал этого чувства. Но вот он вошел, вот он увидел Агнесс - и ничего не произошло. Он смотрел на нее, повзрослевшую, похорошевшую, расцветшую женской, сознающей себя красотой - и все же больше она не привлекала его. Он заметил, как Стефано ревниво взял Агнесс под руку и чуть заметно притиснул к себе ее локоть, ведя к столу, и усмехнулся про себя - приятно, когда в тебе видят соперника. Но, кроме этого спокойного удовольствия, к Агнесс он не почувствовал ничего.

Теперь Мартин твердо уверился - его делом была безопасность Кристабель и помощь ей. Ведь ты и не сомневался в этом, слушатель мой, скажи откровенно? И ты, конечно же, ожидал того испуга, который отразился в глазах Стефано, когда Мартин умело перевел разговор на недавние процессы над конверсо. О них он слышал от прибывшего к графу доминиканца из Логроньо; доминиканец упомянул и о сожжении в Севилье арабских и еврейских сочинений.

- Боюсь, господам, интересующимся достижениями… например арабской медицины, придется теперь несладко, - с улыбкой заключил Мартин, в упор глядя на Стефано. Про то, как Стефано учил врача врачевать, упоминая просвещенных арабов, ему рассказывал Хоукинг, бывший их капитан, к которому Мартин завернул сразу после бегства из Монтеверде. И вот теперь Стефано побледнел и поспешно занялся содержимым своей тарелки. А старый Арнольфини, хоть и не понял хорошенько, что произошло, тоже почуял неладное. И счел за благо перевести разговор на другое.

- Поистине, святой инквизиции нынче не сладко, - со скорбным видом сказал он. - Например, некоторые обвиняемые переезжают во Францию, где достать их непросто. Или же в Наварру.

- Вы, несомненно, имеете в виду этого нечестивца Борджиа? - ввернул мэтр де Фурнье и, дождавшись кивка Арнольфини, заговорил с жаром: - В какие беззаконные времена мы живем! Человек сбегает из замка в Медина-дель Кампо, следует через половину Кастилии - и никто не может задержать его! И он беспрепятственно объявляется в Наварре, при дворе короля!

- Несмотря на награду в десять тысяч дукатов, назначенную его католическим величеством Фердинандом за его голову, - добавил Мартин. - Поистине, этот человек сам дьявол.

- Я слышал, его святейшество папа удвоил королевскую награду, - буркнул Лаццаро Арнольфини. - Один из моих людей едва не схватил Борджиа в аббатстве Святой Марии.

- Которое, если мне не изменяет память, издавна находится под покровительства герцогского рода Аграмон, - с любезной улыбкой добавил Мартин.

- Что вы хотите этим сказать? - взвился Стефано.

- Ровным счетом ничего, сеньор Арнольфини, - улыбка Мартина стала еще любезнее. А Агнесс вспомнила как вот с такою же улыбкой он поправлял ей дуло аркебузы, когда заставлял выстрелить в попавшегося наемникам Стефано…

- К сожалению, мой человек, знавший Борджиа в лицо, упустил негодяя на ярмарке, тот был в одежде пилигрима. Мой слуга послал было за подкреплением, но Борджиа словно сквозь землю провалился. Я отправил людей на дороги, но его уже и след простыл.

Мартин видел этих посланных - Арнольфини набирал своих людей с бору по сосенке, так что крестьянского вида парни, трусившие на заморенных клячах, вряд ли кого-то вообще могли поймать. Но слова о пилигриме насторожили - Мартин живо вспомнил бой возле источника. Пилигрим… Борджиа был в одежде пилигрима.