Abyssus abyssum (СИ)

- Что-то грядет, - он поморщился, поправляя задник башмака и не глядя на Нати. - Что-то мерзкое.

Герцога Валентино они почти не видели - тот с утра проводил учения с пехотинцами, потом, отослав Хуанито, подолгу совещался с военными советниками короля Иоанна. А вот Хуанито стал проявлять к Нати совершенно определенные чувства. Он старался каждый день чем-то порадовать ее, приносил лакомства и, положив их на столик, тотчас же испарялся. Когда Нати, поправившись, танцевала для Борджиа и короля, Хуанито сидел в уголке и следил за ее танцем с выражением такого благоговения, будто она была небесным видением.

Хуанито остался в Олите, когда Чезаре Борджиа с отрядом кавалеристов ранним утром выступил из города и двинулся на запад.

- Я бы так хотел стать солдатом, - с грустью говорил он, стараясь не глядеть в глаза Нати. - А то - что я такое? Надеюсь, его высочество в следующий раз возьмет меня с собой.

Но и после первой победы, и в компанию по отвоеванию у де Бомона графства Лерин Чезаре Борджиа своего слугу не взял.

- Надеюсь, его высочество… - брови Хуанито встали страдальческим домиком. - Господи, хоть бы с его высочеством все было хорошо.

Звучало это так по-детски, что Нати переглянулась с Лисенком, который сидел позади Хуанито и что-то мастерил. Тот улыбнулся и бесшумно выскользнул из комнаты. Хуанито, не заметивший этого, вновь устремил на Нати тоскливый взгляд.

- Полюби меня, Нативидад, - вдруг жалобно попросил он. Нати погладила его по щеке.

- Не могу, - ответила она. - Если ты думаешь, что я готова полюбить тебя только оттого, что ты видел меня голой… - Не говорить же этому мальчику про то, что ее телесная тяга к мужчинам перекрывалась отторжением рассудка, отравлялась чем-то до отвращения разумным и трезвым, как холодная вода, заливающая костер. И так было со всеми… почти со всеми. А к женщинам Нати не тянуло и вовсе.

Хуанито помотал головой.

- Нет, нет, нет, - поспешно заговорил он. - Ничего такого я не хотел. Твое сердце несвободно?

- Совершенно свободно, - заверила Нати. И вздохнула.

Какое-то движение почудилось у дверей. Незнакомый слуга в одежде королевских цветов вошел бесцеремонно, будто к себе домой, и вручил вскочившему Хуанито большое блюдо с гранатами.

- Для твоего господина. От его величества, - хмуро буркнул он.

Снаружи послышались топот копыт и голоса. Ржали кони, смеялись люди, лязгала амуниция.

- Его высочество вернулся!

И Нати поняла, что улыбается и не может удержать этой улыбки.

- Пойдем, пойдем, дорогой друг! - послышался голос Чезаре Борджиа. И он буквально ввалился в комнату вместе с огромным рослым капитаном кавалеристов. Тот был явно смущен и обрадован таким дружеским обращением прославленного герцога Валентино. Нати шмыгнула за занавеску - ей отчего-то стало жутко, будто от нее сейчас могут потребовать чего-то невероятного, что превышало ее силы и возможности, и не исполнить этого будет нельзя.

- Твои кавалеристы показали себя как нельзя лучше, - говорил Борджиа капитану. - Я уже рассказал о том королю и сегодня вечером, когда мы будем пить за победу, я повторю это перед всеми. Хуанито, мыться мне! - бросил он. Нужды в этом не было - Хуанито уже убежал готовить все необходимое.

- А теперь иди отдыхать и передай своим солдатам, что для меня честь идти в бой с такими молодцами, - Борджиа огляделся и заметил блюдо с гранатами. - Как кстати! Угощайся, мой добрый друг, - радушно бросил он и с помощью подбежавшего Хуанито принялся стаскивать грязную, забрызганную темным кирасу.

- Большая честь, ваше высочество, - пробормотал капитан, сграбастывая гранат. Фруктовый ножик в его руках был как детская игрушка. Разрезанный, гранат лопнул, обнажив багряную зернистую мякоть. - Пойду я, с вашего дозволения.

- Отдыхай, храбрый капитан. Вечером увидимся за королевским столом. Ты заслужил эту честь.

Но капитану кавалеристов не суждено было появиться за королевским столом. Вечером у него началась тошнота и нестерпимые желудочные колики.

Вид Борджиа, ворвавшегося в свои покои после этого известия, способен был напугать кого угодно. Взгляд его заметался по террасе, он нырнул во внутренний покой, осмотрел его, вернулся - и тут глаза его остановились на блюде с гранатами.

- Кто принес это? - спросил Эль Валентино - тихим-тихим голосом, но так, что у Нати мороз подрал по коже. А Хуанито, к которому и был обращен вопрос, задрожал как осиновый лист.

- Слуга… королевский слуга… я его прежде не видел, - проблеял он, когда Эль Валентино сгреб его за грудки. - Сказал, что это для моего господина от его величества… для вас, то есть…

Борджиа отшвырнул его прочь, бросился на кушетку и прикрыл глаза.

- Кто еще был в комнате, когда он это принес? - голос его был ненатурально сонным.

- Я, ваша милость, - почти прошептала Нати. Во взгляде, который бросил на нее Хуанито, испуг мешался с благодарностью. - Все было так, как сказал ваш слуга.

Борджиа испустил долгий тяжелый вздох, будто намеревался выдохнуть весь имеющийся в легких воздух.