Аччелерандо

– Думаю, уже скоро, – довольно говорит она, поглаживая не-кошку, и улыбается в камеру неподдельно счастливой улыбкой. – Передай Манфреду, что имела я его. Всегда и везде!

И тут передача обрывается.

Эмбер отрешенно смотрит на Сирхана.

– Сколько еще ждать, как думаешь? – тихо спрашивает она.

– Сколько еще ждать чего? – боязливо уточняет он. – Активации твоего пришельца?

– Так. – Она поднимает палец вверх. – Какое-то время уйдет на верификацию обеих сторон. Они-то думают, что купили кошку, но быстро поймут, что им продали слизняка. И да, этот скользкий сукин сын невероятно быстр, и если он пройдет через их брандмауэр и вдарит по восходящей линии связи раньше, чем они успеют самоликвидироваться…

Яркая двойная вспышка света вытравливает резко очерченные тени по всему городу-кувшинке. Далеко за огромной кривой Сатурна клубящееся грибовидное облако метана, вытянутого из холодных глубин тропосферы газового гиганта, устремляется к звездам.

– …Дайте ему шестьдесят четыре периода удвоения, накиньте коэффициент задержки для распространения по всей системе, скажем, шесть световых часов… бог ты мой.

– Что такое? – нервничает Сирхан.

– Экономика 2.0 быстрее любой системы распределения ресурсов, разработанной человеком, – объясняет орангутанг. – Ожидай появления пузыря на рынке и обвала в течение двенадцати часов.

– Не думаю, что они одним обвалом отделаются, – говорит Эмбер, пиная ближнюю к себе кочку. Она искоса смотрит на Сирхана. – Моя мать сейчас умерла, – тихо говорит она. Громче: – Она никогда и не спрашивала, что мы отыскали за роутером. Да и ты тоже, разве нет? Матрешечный мозг – стандартная часть жизненного цикла звезды. Жизнь дает начало интеллекту, интеллект – умной материи и сингулярности. Я много размышляла над всем этим. Я так понимаю, в большинстве случаев сингулярность остается близко к дому, поскольку любой, кто покидает ее, сталкивается с падающей пропускной способностью и растущим временем задержки, попадая в жутко невыгодное положение. По сути, обратная сторона наличия таких огромных ресурсов вблизи дома кроется в том, что путешествия к другим звездным системам становятся гораздо более сложным делом. Ничего не остается, кроме как превращать в сферические оболочки свободно летящих нанокомпьютеров всю массу своей же звездной системы. Строить все новые и новые сферы Дайсона, оболочки внутри оболочек. Так и рождается матрешечный мозг. Затем приходит Экономика 2.0 и уничтожает своих создателей – если не она, то какой-нибудь постэффект. Но кто-то все же выживает. Кто-то избегает всеобщей участи. Возможно, у тех же строителей роутеров это получилось. В каких-нибудь невообразимых далях мы все-таки найдем однажды умы, решившие проблему. Найдем тех, кто пережил собственные экономические системы по дистрибуции благ, взявшиеся перераспределять энтропию, как только их экономическая эффективность превысила способность их культуры изобретать новые блага… сделалась оригинальнее амбиций своих создателей.

И вдруг поток слов, бьющий из нее, иссякает.

– Мама умерла, – говорит Эмбер, и голос ее еле заметно дрожит. – И против кого мне теперь бунтовать?..

Сирхан деликатно покашливает.

– Я взял на себя смелость записать некоторые ее слова, – объявляет он. – Увы, она не верила в резервные копии… выгрузки… апгрейды, интерфейсы. – С обездоленным видом он смотрит на небо. – Неужели ее больше нет?..

– Похоже на то, – отрешенно молвит Эмбер. – Не могу поверить. – Тут ей попадаются на глаза голуби, и она сердито кричит: – Эй, ты! Чем на этот раз оправдываться будешь? Празднуешь, небось, идеологическую победу, засранец?

Но голуби, все до единого, как-то странно притихли. И Сирхану почему-то кажется – стайка птиц, что когда-то была ему дедом, скорбит.

Глава 8. Избиратель

На Сатурне проходит полгода, а на Земле – больше десятилетия. Многое изменилось за это время. Великий проект терраформирования практически завершен, и фестивальная планета уже почти готова к празднованию, которое продлится двадцать ее лет – больше четырех продолжительностей досингулярной человеческой жизни. После придет черед Деконструкции, а пока череда «кувшинок» огромных размеров (каждая где-то с континент) плывет бок о бок среди сатурнианских туч, и поселенцы волнами обрушиваются на них.