Аччелерандо

– Этот «средневековый антураж» стильно выглядит, – с нажимом выдает Эмбер, стоя перед своим троном и ожидая, пока рассядутся перед ней фрейлины. Грациозно садится – спина прямая как линейка, пышные юбки вздымаются облаками. Ее платье представляет собой замысловатую скульптуру, которая использует человеческое тело внутри в качестве опоры. – Он производит впечатление на деревенщину и выглядит убедительно для средств массовой информации. Плюс некое соборное традиционное чувство. Антураж намекает на политические глубины страха и отвращения, присущие деятельности моего двора, как бы говорит людям – не связывайтесь с ней. Он напоминает нам, откуда мы пришли… и ничего не говорит о том, куда мы идем.

– Но вся эта чепуха не имеет никакого значения для группы инопланетных лангустов, разве не так? У них нет культурного бэкграунда, позволяющего все это уразуметь. – Сю Ань занимает свое место позади трона. Эмбер бросает взгляд на Пьера и машет ему рукой.

Пьер оглядывается кругом, ища реальных людей, а не пустые лица статистов, чья роль – придавать пейзажу дополнительную биологическую текстуру. Вон там, в красном платье, кажется, Донна-журналистка? И вон там тоже, со стрижкой покороче, в костюме мужчины: везде шныряет, проныра. А вон там, позади епископа, – Борис.

– Ну хоть ты ей скажи, – умоляет его Сю Ань.

– Не могу, – разводит руками Пьер. – Мы ведь пытаемся установить контакт, верно? Но мы не хотим слишком много выдавать о том, кто мы есть и как мы мыслим. Уловка с историческим дистанцированием не позволит им узнать о нас слишком много – фазовое пространство технологических культур, которые могли бы произойти от предъявляемых нами истоков, слишком велико, чтобы с легкостью вычислить единственно верный исход. Так что пусть и дальше используют врученных нами лангустов как посредников, а больше мы им не выдадим. Постарайся оставаться в образе герцогини пятнадцатого века – это не чья-то прихоть, а вопрос национальной безопасности.

– Вот как. – Сю Ань хмурится, когда лакей спешит поставить за ней складной стул, и поворачивается лицом к огромному красно-золотому ковру, тянущемуся до самого порога. Трубят фанфары, распахиваются двери – делегация ракообразных заходит внутрь.

Лангусты огромные, как волки, черные, колючие и зловещие. Их монохромная хитиновая броня дико контрастирует на фоне пестрых одежд человеческого столпотворения. Усы – большие и острые, как шпаги, – шевелятся, сканируя обстановку. Впрочем, невзирая на устрашающий вид, лангусты явно чувствуют себя неуверенно: их глазные стебли клонятся то в одну, то в другую сторону, хвостища неуклюже волочатся по полу вслед за неохотно переставляемыми суставчатыми ногами.

Самый первый в делегации лангуст останавливается рядом с троном и таращится на Эмбер, припав к полу.

– Я не соответствовать, – жалуется он. – Нет жидкого дигидроген-монооксида, и ваш вид не так представлял первичный контакт. Непоследовательность, объясните?

– Добро пожаловать на «Странствующий Цирк» – космический линкор человечества, – спокойно отвечает Эмбер. – Я рада видеть, что ваш переводчик работает как следует. Да, вы правы – водной среды здесь нет. Лангусты обычно не нуждаются в ней, когда приходят к нам. А мы, люди, не являемся водными обитателями. Могу я спросить, кто вы такие, когда не носите тел, одолженных у ракообразных?

Пришелец явно смущен. Второй лангуст встает на дыбы и постукивает длиннющими костистыми усиками. Солдаты в живом коридоре крепче сжимают копья, но напряжение достаточно быстро спадает.

– Мы – вунши, – достаточно ясно представляется первый лангуст. – Таков для вас био-совместный слой перевода. Основан на карте, полученной из вашего местоположения двести триллионов световых километров назад.

[Он хочет сказать – двадцать лет назад], шепчет Пьер в частный канал, открытый всем реальным людям в зале аудиенции. [Они не различают единицы измерения времени и пространства – это говорит нам о чем-нибудь?]

[Особо ни о чем], откликается Сю Ань.

– Мы – вунши! – повторяет лангуст. – Мы пришли для обмена интересом. Есть ли у вас то, что нужно нам?

Эмбер морщит лоб. Пьеру видно, как сильно выросла тактовая частота ее мыслей.

– Это невежливый вопрос, – наконец тихо говорит она.

Лапы лангустов нервно скребут по каменному полу. Щелкают их ротовые придатки.

– Вы приемлете наш слой-перевод? – спрашивает вожак.

– Вы про передачу, которую отправили нам двести пятьдесят триллионов световых километров назад? – уточняет Эмбер.

– Верно! – выпаливает лангуст, совершая какие-то странные приседания на своих суставчатых ногах. – Мы вам передавали.