Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой [Т.1]

Я схватился за шапку… Спешно прощаюсь с АА, целую ее руку…

АА на прощанье кладет в карман шоколадную конфету — заботливо…

Нанимаю извозчика, мчусь на вокзал… Оказывается, часы в конторе тоже врут и до поезда еще 25 минут. Раздосадованный, жду.

В поезде начинаю записывать впечатления, но неохотно — нет настроения. Выхожу на площадку вагона, гляжу в окно, с бегущую темноту.

В Петербурге прямо с вокзала мчусь на трамвае на Исаакиевскую площадь к Зубовым, и от них только во втором часу ночи попадаю домой.

Когда сегодня я заходил зачем-то от АА к Мандельштамам (да, передать им приглашение АА пить кофе у нее), О. Э. со смехом подошел ко мне и сказал: "У нас несчастный случай произошел сейчас… Мы (О. Э. и Н. Я.) пишем акростих Анне Андреевне, но у нас выходит Ахмотова, а не Ахматова…

Смеясь и шутя, О. Э. читает акростих, добавляя: "Он глупый до невероятности"… Я его не запомнил. Его строчки перебирают фамилии и имена, не имеющие никакого отношения к АА, и причем тут АА — понять никак нельзя…

Наташа фон Штейн, по 1-му браку с Кривичем — Наталья Владимировна Анненская, а теперь — по 2-му браку — Хмара-Борщевская.

15.04.1925

Был в Публичной библиотеке у Лозинского.

16.04.1925

Был у Кузмина, как с ним условился. Не застал его дома, сидел у него в гостиной (кабинете), дожидался около часу (расположился у него за столом и работал, чтоб не терять времени). Не дождался и поехал (на велосипеде) к О. Арбениной. Она, оказывается, вчера уехала на Мурман недели на 3.

В 6 часов разговаривал с Кузминым по телефону. Он просит прощения, что не был дома, уславливаемся встретиться после праздников.

В 12 часу ночи разговаривал по телефону с Н. Н. Пуниным. Он был в Царском вчера и был сегодня. Вчера рано уехал. Температура у АА низкая и вчера, и сегодня. Сегодня выше 37 не поднималась. АА вставала, даже в церкви была.

Н. Н. Пунин: "У нее высокая температура, только когда она вам диктует…" (причем слово "диктует" было сказано тоном, подобным тому, с которым АА произносит слово "извиняюсь"…).

Я серьезно отвечаю: "Я то же самое ей говорю"…

Н. Н. Пунин: "Нет, правда же — нервное возбуждение… Потому и поднимается температура…"

На самом деле — факт остается фактом — у АА поднималась температура до 37,7 два раза, и оба эти раза совпали с моими приездами.

Лег спать, думая об АА.

17.04.1925. Пятница

Вечером у М. Фромана, на дне его рождения. У него Костя Вагинов с Шурой Федоровой, сестры Наппельбаум (Ида и Фрида), Кулаковы, Цецилия Лазаревна и художник — сосед.

Пили чай, была бутылка розового муската и бутылка хересу. За долгим чаем — разговоры о музыке, о Клемперере и т. д. После чая — в гостиной — Цецилия играла на пианино. Костя Вагинов в разговоре о музыке участия не принимал. МАФ читал сказку о зайке. Я читал неизвестный отрывок из поэмы "2 сна", говорили о Гумилеве в связи с этим. Слушал стихи Фриды. Разошлись во 2 часу, Костя остался ночевать у МАФ'а, я провожал Цецилию Лазаревну.

Летом (в августе 1920) было критическое положение: Шилейко во "Всем. лит." ничего не получал; "Всем. лит." совсем перестала кормить. Не было абсолютно ничего. Жалованья за месяц Шилейке хватало на 1/2 дня (по расчету). В этот критический момент неожиданно явилась Н. Павлович с мешком риса от Л. Р., приехавшей из Баку.

В Ш. д., где жила АА, все в это время были больны дизентерией. И АА весь мешок раздала всем живущим — соседям. Себе, кажется, раза два всего сварила кашу. Наступило прежнее голодание. Тут приехала Нат. Рыкова и увезла АА на 3 дня к себе в Ц. С. АА вернулась в Шерем. дом. Снова голод. Тут (завед. Рус. музеем?) со своего огорода подарил АА несколько корешков, картофелинок молодых — всего, в общем, на один суп. В Шер. доме варить суп было не на чем и нечем — не было ни дров, ни печки, ни машинки, и АА пошла в кастрюлькой в училище правоведения, где жил знакомый, у которого можно было сварить суп. Сварила суп завязала кастрюльку салфеткой и вернулась с ней в Шер. д.

Вернулась — застала у себя Л. Р. — пышную, откормленную, в шелковых чулках, в пышной шляпе… Л. Р. пришла рассказывать об Николае Степановиче… Л. Р. была поражена увиденным — и этой кастрюлькой супа, и видом АА, и видом квартиры, и Шилейкой, у которого был ишиас и который был в очень скверном состоянии. Ушла. А ночью, приблизительно в половине двенадцатого, пришла снова с корзинкой всяких продуктов… А Шилейко она предложила устроить в больницу, и действительно — за ним приехал автомобиль, санитары, и его поместили в больницу.

А АА после этого поступила на службу, и опасность умереть с голоду (в буквальном смысле) чуть-чуть отодвинулась.