Ад

Дома он требовал, чтобы жена на кухне находилась в строго определенном виде: длинный фартук и туго повязанная косынка, полностью скрывающая волосы. Никаких маленьких кокетливых передничков он не признавал.

— Все должно быть максимально прикрыто, потому что от хлопка и шерсти отстирать продуктовые пятна трудно.

— Но я могу носить синтетику, — возражала жена. — От нее все моментально отстирывается.

— Ты не будешь носить синтетику никогда и нигде, — заявлял Бегорский. — Это не полезно. Только натуральные ткани.

Он точно знал, что полезно и что вредно, как нужно питаться, заниматься физкультурой, одеваться и предаваться любовным утехам. Он точно знал, как надо жить и работать, как воспитывать детей и давать им образование. И требовал, чтобы созданное им производство и созданная им семья жили в соответствии с этими знаниями. Он искренне хотел сделать так, как лучше для всех. И совершенно не понимал, почему первая и вторая жены от него ушли.

А потом ушла и третья. Ушла точно так же, как две предыдущие, не деля имущество и ни на что не претендуя, ни в чем не обвиняя мужа.

— Ты чудесный, добрый, умный и порядочный человек, — сказала Аня. — Ты честный и надежный. С тобой — как за каменной стеной. Я была счастлива любить тебя. Но жить с тобой невозможно.

* * *

Ворон скромно потупился в ожидании бурных оваций и криков «браво!», но Камень и Ветер ошарашенно молчали. Между деревьями повисла гнетущая тишина. Казалось, слышно было, как падает снег.

Первым не выдержал, как обычно, сам Ворон.

— Чего вы молчите-то? Неинтересно, что ли?

— У меня нет слов, — признался Камень. — Это же не человек, это чудовище какое-то.

— Ничего не чудовище, — немедленно откликнулся Ветер. — Бегорский — цельная натура, сильный характер.

— Очень сильный, — фыркнул Камень. — Вся сила уходит на то, чтобы женщину унижать.

Такой поворот в обсуждении Ворона совершенно не устраивал. Он ждал удивления и похвалы за то, что догадался слетать к Бегорскому и понаблюдать за его жизнью, он ждал восклицаний и восторгов на тему о том, какой интересный материал он принес, а эти старые перечники тут же кинулись перемывать кости Андрею, словно забыв, что главный во всем этом — он, Ворон. Если бы не он, и обсуждать было бы нечего.

Он попытался переключить внимание друзей на себя, любимого.

— Ну правда же я молодец? А то мы бы так и не знали, почему от него жены уходят. Правда же хорошо, что я не поленился и потратил время на Бегорского? Или вы считаете, что мне нужно было про другое смотреть?

— Ты бы про Аэллу посмотрел, — попросил Ветер. — А то ты про нее совсем мало рассказываешь.

— Нет, Ветрище, Ворон прав, надо было прояснить тему с Бегорским, — возразил Камень.

Ворон расцвел. Вот то-то же! Камень — настоящий слушатель сериала, чувствует, где главное, а где второстепенное, и может по достоинству оценить мастерство рассказчика-Ворона, не то что этот прилипала-Ветер, налетает откуда ни возьмись и требует информацию про свою любимицу Аэллу Александриди. Толку-то с этой Аэллы! Нет, Ворон ничего такого в виду не имеет, когда есть что-то важное, связанное с главным, он завсегда готов к Аэлле слетать и поразнюхать, что там к чему, а чтобы вот так просто, ни с того ни с сего ею интересоваться — это уж нет, увольте. Любочка и Родислав для него куда важнее.

— Ну и прояснили, — отозвался Ветер. — Бегорский ваш ко всему относится как к производству: и к семейной жизни, и к жизни вообще. Все должно работать как отлаженный механизм, а чтобы механизм работал, каждая деталька должна быть в полном порядке, чистенькая и смазанная. И у каждой детальки свое узкое предназначение. У женщины — рожать детей и участвовать в их воспитании. У мужчины — принимать решения и обеспечивать их выполнение. Он так и живет. Чего тут непонятного?

— Но он же унижает свою жену! — возмутился Камень. — Как так можно?

— Никого он не унижает, он организует производство. Чувствуешь разницу? — принялся объяснять Ветер. — Он ведь сначала сделал карьеру, а уже потом начал строить семейную жизнь.

— И какая связь? — не понял Камень. — Какая разница, что было сначала, а что потом?

— Огромная! Он сперва занимался своей карьерой, наверное, совершал какие-то ошибки, извлекал из них уроки, исправлял, и в результате у него все получилось, да так, что другим и не снилось. Он практически стал олигархом. Ворон, у Бегорского много денег?

— Немерено, — каркнул Ворон, очень довольный, что ему задали вопрос, на который он смог ответить.

— Вот видите. Он — богатый человек. То есть он достиг отличных результатов. И на каком-то этапе своей карьеры он, понимая, что его деятельность приносит ощутимые результаты, сделал вывод, что он теперь знает, как и что нужно делать, чтобы получилось хорошо. Он поверил в собственную непогрешимость, он уверовал в то, что только он один знает, как надо. И эту уверенность он перенес и на отношения с людьми вне работы, в том числе и на семейные отношения. Вот я и говорю поэтому, что он — цельная натура.