Ад и Рай Евы (СИ)

— Если ты хочешь, чтобы мы попали в аварию — этого не случится никогда. Ну, пока он не захочет. Так что успокойся. Если у тебя сегодня такой настрой — выскажи всё это ему.

— О, даже не сомневайся.

— И, пожалуйста, не касайся меня, когда ты в таком состоянии — мне больно.

— В смысле, больно? Когда я просто прикасаюсь? — я растерялась, но ответа не последовало. До самого дома Яна Макс не проронил ни слова, хотя взгляд у него был встревоженный.

Наверх он тоже не поднялся. Когда я выходила из машины, он выглядел как побитая собака, и я поняла, что, в отличие от меня, он ещё получит своё наказание. Вот только за что?

Найти Яна в его огромных апартаментах было бы тяжело, если бы не моё настроение. Я кипела, горела, разрывалась на части и готова была разрушать всё вокруг. Вместе с Кристиной, с которой мы провели не так много времени, они убили и что-то ценное во мне. И я не готова была это прощать.

Ян сидел на диване в одной из больших комнат с камином и баром. Приятное место для вечерних посиделок. Окна были плотно зашторены, но меня это не устроило, и я сразу же распахнула шторы.

— Может, хватит уже от меня прятаться? Подставил Макса под удар, а сам сбежал?

Ян чуть щурился от яркого солнечного света, но ещё больше его покоробил мой тон. Я снова дерзила.

— Мне показалось, что ты сама не была готова к разговору.

Надменный и холодный. Он снова пил кофе из тонкой белой чашечки, такой крошечной в его красивых пальцах. Он умел произвести впечатление. Но вот тогда мне хотелось ударить его.

— Зачем? — выдавила я только один вопрос, потому что горло снова сдавили слезы.

— Зачем что? — он посмотрел на меня внимательно, но не особо долго. Он и так знал, что меня мучило. — Зачем я разрешил тебе поехать? Чтобы ты видела, чем обычно заканчиваются отношения со мной. Хотя, если бы она изначально не была так психически нестабильна, то продержалась бы дольше. Да ещё и ты подлила масла в огонь. Она так ненавидела тебя в последние минуты своей жизни, ты знаешь об этом?

Он издевался надо мной, наслаждался тем, что способен причинить мне боль одними лишь словами. Что ж, боль — это как раз то, в чём я тогда нуждалась. Слёзы не шли, и я решила их подтолкнуть. Ударила кулаком по стене так, что сразу же поняла — запястью конец. Но легче не стало, даже наоборот. Ян с ледяной усмешкой наблюдал за моей бурей, и это выводило меня ещё больше.

— Значит, с Кристиной теперь уже точно всё? Кто же остался? Я? Или есть ещё жертвы на примете?

Ян самодовольно фыркнул.

— Я могу получить любую девушку, разве ты забыла? И точно так же убить её.

Стеклянный столик, разделявший нас, разлетелся на куски, но тогда я ещё не понимала, что сделала это сама. Просто он мне мешал. Два шага по толстому стеклу — и я уже стою над ним, и уже он смотрит на меня снизу вверх.

— Любую? А я? Со мной что-то не так, правда? Именно поэтому тебе интересно играть в эту игру?

Ян молчал, смотрел изучающе и с лёгкой улыбкой. Если бы в его руках сейчас был бокал, он бы вертел ножку, я уже заметила эту привычку. Но даже чашечка с кофе куда-то пропала, и теперь он вальяжно держал руки на подлокотнике и возле колена, будто предлагал мне присесть рядом. Но я снова могла его чувствовать, несмотря на бурю в моей душе. Он не хотел, чтобы я приближалась, иначе бы давно уже притянул рукой. Он любил физический контакт, но со мной часто и абсолютно неожиданно его избегал. Поэтому…

Я подошла ещё ближе, глаза Яна загорелись огоньками любопытства. Села рядом, совсем близко, не отводя взгляда. И вцепилась ногтями в его жилистое запястье, чуть пониже безукоризненно белого рукава рубашки, засунула пальцы так, чтобы чувствовать его пульс. И всё ещё неотрывно смотрела в глаза.

— Сегодня Макс мне сказал, чтобы я не прикасалась к нему, когда я в таком состоянии, — прошипела я на ухо Яну, непозволительно близко наклоняясь. — Ему больно. А тебе? Больно ли тебе так же сильно, как мне?

Мы боролись в этот момент. Моё вывихнутое запястье жалобно ныло, но эта боль не могла сравниться с той, что я переливала в Яна. Бурлящая, обжигающая, сносящая всё на своём пути. Ему было больно, не от моих ощущений — он умел отстраняться — но от моего прикосновения. Как вчера он жёг мои губы клеймом поцелуя, так и сейчас я отпечатывала пальцы на его руке, хоть и была уверена, что следов не увижу. Ян не шевелился, не отводил взгляда, не выдавал ни одной эмоции.

— Значит, снова Макс? Он плохо на тебя влияет. Я не хочу больше о нём слышать.

Меня полоснуло льдом его слов. И болью. Свободной рукой он так схватил меня за подбородок, что мне захотелось плакать. Но это было ещё не всё. Этой же рукой он завалил меня на диван. Боль. Вот что я запомнила с того случая. Ноющее запястье, побелевшие от напряжения пальцы, сжимавшие его руку, до синяков стиснутый подбородок и вес этого человека на мне — всё это было пустяками по сравнению с болью, разрывающей меня.

— Макс слишком много говорит и постоянно портит тебе настроение. Отныне ты будешь только со мной.