Ад идет с нами

– В счастье, – повторил Костас и криво улыбнулся. – А что такое – счастье? Ты можешь дать точный ответ? Ведь для каждого оно своё – это самое счастье. Вот для него… – китежец кивнул на кстати подвернувшегося эдемца из “диппля”, находившегося в увольнительной. Дурачина выглядел как ходячая карикатура на армию – дыхательная маска болталась где-то на груди, мундир расстёгнут, из кармана штанов торчит бутылочное горлышко, но зато под руку с ним шла и весело смеялась идиллийская красотка.

– … счастье наступило, – Рам подмигнул Прие.

– У каждого свой ответ на этот вопрос, – развела та руками. – Жизнь каждого на этой планете посвящена поиску своего счастья. Для кого-то оно в удовольствии, для кого-то в любви, для кого-то в творчестве, для кого-то в новых острых ощущениях, для кого-то оно в покое, для кого-то в вечном пути, для кого-то во всём одновременно... В одном мы сходимся – невозможно быть счастливым, когда рядом с тобой кто-то несчастен. Потому мы и стремимся помочь найти счастье всем тем, кто прилетает на нашу планету.

Искренность идиллийки Костас ощущал, но слова всё равно вызвали в нём здоровый скепсис.

– Даже захватчикам? – уточнил он.

Вопреки ожиданиям, китежец не почувствовал и тени ненависти, гнева или страха. Всё та же искренняя непосредственность и тихая радость жизни.

– Большинство из них стали такими именно потому, что не нашли своего счастья, – сказала идиллийка. – Большинство инопланетников долгие годы, с самого детства, несут в душе боль и болезни, оттого озлобились и возненавидели всех, начиная с себя. Наш долг помочь им исцелиться и вернуть себя настоящих.

Ни больным, ни ущербным Рам себя не ощущал.

– Вот тут ты в корне не права, – рассмеялся он. – Война – это не компенсация каких-либо комплексов неполноценности, а банальный делёж и передел прибыльных угодий, не более того. Правда, это с точки зрения тех, кто войну развязал. Для обычного же солдата это либо работа, либо защита своего дома и всего, что ему дорого.

– Это лишь на первый взгляд, – покачала головой Прия. – Идиллия – пример того, как можно жить, не развязывая войн и не разоряя другие миры. Что до солдат, так ведь среди них не так много тех, кого эта работа делает счастливым. Чаще всего это просто приемлемый выход из жизненной ситуации. Мы предлагаем больше. Работу, которая сделает тебя счастливым. Жизнь, которая полностью тебя удовлетворит.

Не будь душа Прии открыта нараспашку, Костас бы счёт, что она ненавязчиво склоняет к дезертирству солдата противника. В том, что она опознала в нём оккупанта, он почти не сомневался. Но идиллийка было всего лишь искренне увлечена разговором и, похоже, просто говорила о том, во что верила.

В другую жизнь для всех. Лучшую жизнь без войн.

– Работа меня устраивает полностью, и даже больше, – китежец отщипнул кусок белого мяса, окунул в плошку с синим соусом, оглядел получившееся творение и с наслаждением съел. – А что до жизни…

Тут Костас вынужден был признать, что жизнь его удалась крайне однобоко: да, он очень прилично зарабатывал, имел отличную репутацию как на Китеже, так и за его пределами, но из всего, что он по-настоящему ценил, у него была лишь Дана. Дочь, теперь уже слишком взрослая, живущая своей жизнью. А дома его, как и прежде, ждали лишь уборка, мелкий ремонт и вечера перед голопроектором в обнимку с бутылкой.

– А какое счастье для тебя? – поспешил Костас перевести разговор на саму идиллийку.

– Мне нравится помогать окружающим, – с искренней, непривычно-открытой улыбкой призналась Прия. – Помогать им понять себя, свою суть, обрести цельность, возвращать в жизнь радость. Мне вообще нравится понимать других, узнавать, что они думают, что чувствуют. Даже в зверях скрыта индивидуальность, что же говорить о разумных во всём их многообразии.

– Вот как, – удивился Костас, оглядывая свою спутницу уже новым взглядом. И тут ему на ум пришёл ещё один персонаж со схожим мировоззрением идеалиста.

– Тебе с моим приятелем пообщаться, – тут же озвучил мысль китежец. – Вы б нашли общий язык: он как ты – тоже малость имеет пунктик на тему “помочь всем”.

– И чем он занимается? – подалась вперёд заинтересованная девушка.

– Он как раз один из тех самых захватчиков, которых ты так всех скопом записала в закомплексованные личности, – ухмыльнулся Рам. – Проблема в том, что он не доверяет людям. Особенно тем, кто хочет безвозмездно помогать другим. Такой вот парадокс.

Строго говоря, последними словами Костас окончательно и бесповоротно выдал свою принадлежность к армии Союза, но на Прию это не произвело особого впечатления.

К оккупантам тут относились с весьма своеобразным интересом, далёким от агрессии.

– Так приводи его сюда, пусть изменит свой взгляд на мир, – предложила она. – Я устрою ему чудесную прогулку и расскажу обо всех возможностях квартала удовольствий.

Рам отрицательно покачал головой:

– А вот это вряд ли. Как я уже сказал – людям он не доверяет. Поэтому ждёт тебя отказ от прогулки и подозрение в желании втереться в доверие.