Ad Vitam 1 (СИ)

— У меня по стенам висели мои старые фотографии.

— А они сохранились?

— Да, конечно.

— Можно отсканировать, обработать и увеличить. Вставить в рамы — и будет тебе оформление кабинета.

— Те, что ты делала, тоже можно будет использовать. Но я имел в виду именно картины.

— Понимаешь… — задумчиво начала Туу-Тикки. — Я не очень люблю живопись. Меня мало что цепляет. Графику люблю, художественные фото — очень, а вот картины просто не понимаю.

— Надо бы выбраться на какую-нибудь фотовыставку и купить там что-нибудь тебе по вкусу.

— Собак, лошадей и городские пейзажи, — согласилась Туу-Тикки. — И еще можно заказать на ДевианАрте полноразмерные рисунки у авторов и распечатать их на хорошей бумаге. Там есть то, что мне нравится. И кое-какие рисунки моих бывших друзей.

— Не нынешних?

— Нынешних тоже, но они же об этом не знают. Два месяца всего прошло. Новый блог, новая личность. Я даже комментарии почти не оставляю, чтобы не проколоться.

— Тебя все ищут?

— Перестали. Была — и нету. У меня ведь так и не случилось совсем уж близких друзей. А как у тебя с блоггерством?

— Комментарии на Ютубе в основном. Я почти написал песню на стихи Тихого Лиса, ты его вроде читаешь.

— Да. Мы дружили в прошлой жизни. Как поэт он очень хорош, хотя я мало понимаю в поэзии.

— Мне нравится. Закончу — надо будет записать.

— А кто будет петь?

Грен поцеловал Туу-Тикки в волосы и сказал:

— Думаю, ты.

— Шутишь? Я сто лет не пела. Я голосом управлять не умею совсем. И потом, там нужен мужской вокал. Лучше ты.

— А у меня акцент, — заметил Грен. — Ты, наверное, не слышишь, но я всегда говорил на русском с акцентом.

— Да я помню. Но в том и прелесть. Было бы странно, если бы у тебя, из США, акцента не было. Лучше ты пой.

— Я подумаю, — вздохнул Грен. — Я пел только на уроках сольфеджио, а это было давно.

— У тебя очень красивый баритон. И очень чувственный. Редкий тембр.

— Не очень. У Кодзу, Алекса и Доминика тоже низкие голоса. И у Йодзу.

— Это скорее исключение, чем правило. По статистике, основная масса мужский голосов — тенора. У всех моих мужей были тенора, у моего отчима… У брата, правда, баритон. И у деда.

— Ты совсем не скучаешь по семье? — спросил Грен.

— Нет, — покачала головой Туу-Тикки. — А ты?

— Они от меня отказались, — пожал плечами Грен. — Я это уже пережил.

— А я от своих отказалась. И тоже это уже пережила. Пойдем в дом. Чувствуешь, как вкусно пахнет? Это Кодзу готовит, наверное.

— Пойдем. Судя по запаху, готовит он нечто умопомрачительное.

========== 16 ==========

Что бассейн наполнен подогретой морской водой, обнаружила Туу-Тикки. И тут же, переодевшись в купальник, бросилась плавать. Грен некоторое время глядел из окна на то, как она плавает. Волосы она собрала в тугой пучок высоко на темени и плескалась, как морской котик.

— Иди сюда! — крикнула она, заметив Грена, задумчиво смотревшего на блеск солнца на воде.

— Только найду плавки, — улыбнулся он.

Через несколько минут, в синем купальном халате поверх плавок, Грен вернулся к бассейну. Бросил халат на пустой шезлонг и медленно спустился по угловым ступенькам, чувствуя, как теплая вода покрывает сначала ступни, потом охватывает голени… Когда вода коснулась колен, он бросился в воду, и только вынырнув, сообразил, что оставил волосы распущенными. Они плавали вокруг него, как водоросли.

Туу-Тикки зависла у дальнего бортика, рядом с доской для прыжков. Грен осторожно поплыл к ней. Он слишком давно не плавал, со школы, а под доской было глубоко. И все стили плавания он забыл, кроме брасса.

— Я когда-то училась плавать, спортивная секция и второй юношеский разряд по плаванию, — похвасталась Туу-Тикки, протягивая ему руку. Грен вцепился в стальную, обтянутую пластиком под дерево лесенку и перевел дух. Туу-Тикки убрала с его лица прилипшую прядь и сказала:

— Ты совсем иначе выглядишь, когда волосы убраны назад. Строже, тоньше.

Грен смущенно отвел взгляд.

— Сколько тут метров? — спросил он.

— В длину? Пятнадцать и десять в ширину. Неплохо для частного бассейна. Не пятьдесят или сто, как в спортивных, но поплавать можно. Главное, вода теплая. В океане купаться нельзя вообще.

— Почему? — удивился Грен.

— Вода — двенадцать градусов. Тут проходит северное течение, у самого побережья. Холодно.

— Двенадцать? Не представляю, как это ощущается.

— Ну как из холодного крана примерно. А в этом бассейне — двадцать пять, вон термометр на бортике. Поплыли до того края наперегонки?

Противоположного бортика они коснулись одновременно. Грен уверенно встал на дно, выложенное пупырчатой плиткой. Ему здесь было по подбородок. Туу-Тикки держалась за бортик — ее вода укрыла бы с головой.

— Когда поедешь за Домиником? — спросила она.

— Вообще не поеду, — покачал головой Грен. — Я оставил ему денег на такси, сам доберется.

— Ты не переоцениваешь степень его адаптации?

— У него есть планшет, с которого можно позвонить. Случится что — наберет мой номер. Не думаю, что в наши с тобой обязанности входит опекать дееспособных гостей.

Туу-Тикки, прищурившись, посмотрела на него.

— Ты не выспался и оттого недоволен?

Грен слизнул с губ соленые капли.