Ада Даллас

Все оставалось прежним, только мне вдруг стало трудно дышать. Я прислонился к стволу дерева и посмотрел на нависающий надо мной толстый сук. Я слышал собственное прерывистое дыхание. Затем хлопнула дверца машины, и я вздрогнул. Это была Ада. Она подошла и, посмотрев на то, что лежало на земле, отвернулась. Затем она взглянула на меня.

— Дело сделано, — сказала она.

— Да, — подтвердил я и шагнул к ней.

— Сейчас? — На ее лице появился страх. — Сейчас? При ней? — Она указала на убитую. — Прямо здесь?

— Сейчас, — сказал я. — Здесь.

Меня душила ярость: это она заставила меня сделать то, что я сделал, и мне хотелось причинить ей боль, овладев ею тут же, на месте. Я схватил ее так грубо, что она даже всхлипнула.

— Прошу тебя, не здесь.

— Нет, здесь, черт возьми.

Но я не мог. Не мог здесь.

Я повел ее в лес, откуда ничего не было видно. Я впился в ее губы и прижался к ней всем телом. Она вздрогнула, застонала, но вырваться не попыталась. Я раздел ее, сняв одну вещь за другой, и, расстелив свой китель на густой траве в тени деревьев, сделал то, о чем непрерывно мечтал последние два года.

* * *

Косые лучи солнца пробивались сквозь ветви деревьев, и тени стали совсем длинными. Мне было холодно, в ногах я ощущал слабость. Она же совсем не выглядела усталой и была сама энергия.

— С чего мы начнем? — спросила она и, сморщив нос, посмотрела на то, что лежало под деревом.

— Сейчас придумаем.

Я положил тело в армейский спальный мешок, что был у меня в машине, добавил туда камней, завязал, и мы вместе втащили мешок в багажник.

— Будем надеяться, что никто меня не остановит, — сказал я. — Иначе мы погибли.

Слова эти сами сорвались с языка, напугав меня. Я вовсе не думал, что мы погибнем так, как то, что лежало в спальном мешке. Я сказал это, лишь бы что-нибудь сказать. И только сказав, понял, что мы действительно можем погибнуть.

У нее в сумке мы нашли ключи, вернулись на шоссе и отыскали ее «олдсмобил». Ада, повязав голову шарфом, чтобы ее не узнали, села за руль.

Мы отправились в путь. Было пять часов, а после одиннадцати мы уже очутились возле Мобила. Ада показала мне мост над небольшой бухтой, я сбросил мешок в воду, а потом, сняв с машины номер, подъехал на ней к обрыву и пустил ее под откос. Место здесь было глубокое, и машина целиком ушла под воду.

Затем я прошагал с полмили до своего «шевроле», где меня ждала Ада.

— Все кончено, — сказал я.

Я надел форму и снова стал прежним полковником Ян-си, хоть он и превратился теперь в убийцу.

Мне хотелось бы еще раз здесь же, на месте, овладеть ею, но это было слишком опасно. Я нажал на газ и, когда мы снова очутились в Луизиане, почти у самого Батон-Ружа, остановился под сенью сельской церкви, белым силуэтом вздымающейся во тьме. Уже светало, когда мы опять тронулись в путь.

Часов в десять утра я встретил ее в коридоре с охапкой бумаг в руках. Она выглядела невозмутимой, как утренняя роза.

— Доброе утро, полковник, — сказала она.

— Доброе утро, миссис Даллас, — ответил я.

3

Томми Даллас

С того вечера я и думать не мог ни о ком другом, кроме Ады, перестал путаться с женщинами и считал, что теперь все идет как надо.

И вдруг все изменилось.

Правда, отношения между нами и раньше не отличались постоянством. В свое время я готов был на все, лишь бы Ада стала моей женой. Но вот прошел медовый месяц, она занялась своими делами, а я опять начал таскаться по девчонкам, и в конце концов мы стали заурядной супружеской парой. Но однажды под влиянием какого-то порыва я чуть не силой овладел ею, и мы снова сблизились, словно впервые узнав друг друга.

А теперь опять все переменилось.

Отношения между супругами меняются по-разному. Либо так медленно, что перемен не замечаешь до тех пор, пока все не становится совсем по-новому, и остается только недоумевать, когда и как это произошло, — настолько это медленно и безболезненно протекало.

А бывает и так: не успеешь и глазом моргнуть, как трах-тарарах, и все летит к чертям. И лишь оглядываясь назад, в прошлое, видишь день, час, а то и минуты, про которые можно сказать: вот тогда-то это и случилось.

Поначалу наши с Адой отношения менялись медленно, а в последний раз, когда я силой овладел ею у нас в гостиной, они преобразились внезапно. И в следующий раз перемена явилась столь же неожиданной.

Произошло это после того, как Ада вернулась из Нового Орлеана — она провела там не только день, но и ночь, — куда ездила, по ее словам, на какое-то совещание.

Узнав, что она вернулась, я просунул голову в дверь ее кабинета и сказал:

— Привет, босс!

Ада оторвалась от бумаг и с улыбкой взглянула на меня.

— Привет, Томми!

Что-то в ее голосе показалось мне необычным — так бывает, передвигая стрелку на шкале радиоприемника, на мгновенье поймаешь какое-то важное сообщение. Но я прогнал мелькнувшее у меня подозрение. Просто она много работает и утомлена. Надо сказать, чтобы не забывала о себе.

— Как там этот город? — спросил я.

— Да все такой же, — безучастно отозвалась Ада и опять вяло улыбнулась.

— Ну, а твои малолетние преступники?