Адам Бид

– Я просила Хетти не забыть, что ей придется танцевать с вами, сэр, – сказала добрая, простодушная женщина. – Она ведь такая ветреница, что, пожалуй, даст слово на все танцы. Таким образом, сказала ей, чтоб она не обещала слишком многим.

– Благодарю вас, мистрис Пойзер, – сказал Артур несовершенно спокойно. – Теперь сядьте в это покойное кресло, а Мильз подаст вам, чего вам захочется лучшего.

И он торопливо отошел от нее, чтоб найти себе другую пожилую даму: сначала он должен был отдать подобающую честь замужним женщинам, а потом уже и обратиться к молодым. Итак, контрдансы, топанье, милостивое киванье и грациозное подавание рук пошли себе веселою чередою.

Наконец дошла очередь и до четвертого танца, которого не мог дождаться сильный, важный Адам, будто был восемнадцатилетний юноша-белоручка. Все мы очень похожи друг на друга, когда любим в первый раз. Адаму едва ли случалось коснуться руки Хетти иначе, как при беглом приветствии; до настоящего случая он танцевал с нею только однажды. Его взоры беспрестанно преследовало ее в этот вечер против его воли, и он еще более был упоен любовью. Она, казалось ему, держала себя так мило, так скромно, вовсе не кокетничала сегодня, улыбалась менее обыкновенного, даже дышала какой-то сладостною грустью. «Да благословит ее Бог! – думал он. – Я сделал бы жизнь ее счастливою, если б только могла сделать ее счастливою твердая рука, которая бы работала для нее, и сердце, которое любило бы ее».

Затем им невольно овладевали очаровательные мечты о том, что вот он приходит домой с работы и прижимает Хетти к сердцу; он чувствует, что ее щека нежно касается его щеки… Адам совершенно забыл, где находился, и ему было бы все равно, если б музыка и топанье ногами превратились в шум дождя и рев ветра.

Но теперь третий танец кончился, и Адам мог подойти к Хетти и просить ее руку. Она стояла на другом конце залы близ лестницы, перешептываясь с Молли, которая только что передала спящую Тотти ей на руки, а сама побежала за шалями и шляпками, которые находились на площадке. Мистрис Пойзер взяла с собою двух мальчиков в столовую, чтоб дать им пирога прежде отправления их домой в телеге с дедушкой. Молли должна была следовать за ними как можно скорее пешком.

– Позвольте мне подержать ее, – сказал Адам, когда Молли направилась к лестнице. – Дети так тяжелы, когда спят.

Хетти обрадовалась помощи, потому что держать Тотти на руках, и держать стоя, было ей вовсе неприятно. Но эта вторичная передача имела то несчастное действие, что разбудила Тотти, которая не уступала другим детям ее лет в капризах, если ее будили не вовремя. В то время как Хетти передавала ее на руки Адама и еще не успела выдернуть свои руки, Тотти открыла глаза и немедленно ударила левым кулаком по руке Адама, правой же рукою схватила за шнурок с коричневыми бусами вокруг шеи Хетти. Медальон выскочил из-за ее платья, шнурок тотчас же оборвался, и беспомощная Хетти увидела, что бусы и медальон рассыпались далеко по полу.

– Мой медальон, мой медальон! – сказала она громким, испуганным шепотом, обращаясь к Адаму. – О бусах не беспокойтесь.

Адам уж заметил, куда упал медальон – последний привлек его взор, лишь только выскочил из-за платья. Медальон упал на деревянное возвышение, где сидели музыканты, а не на каменный пол; а когда Адам поднял его, то увидел стекло и под ним темный и светлый локоны. Он упал этою стороною кверху, и стекло не разбилось. Адам перевернул его в руке и увидел золотую эмалированную спинку.

– Ему не сделалось ничего, – сказал он, подавая медальон Хетти, которая не была в состоянии взять вещь, потому что обеими руками держала Тотти.

– О! это все равно, я вовсе не забочусь об этом, – сказала Хетти, которая была бледна и теперь покраснела.

– Все равно? – спросил Адам серьезно. – А мне показалось, что вы очень испугались насчет его. Я подержу эту вещь, пока вам можно будет взять ее, – прибавил он спокойно, закрывая медальон рукою и тем желая доказать ей, что не хотел еще раз взглянуть на него.

Между тем Молли возвратилась с шляпкой и шалью, и лишь только взяла она Тотти, как Адам передал медальон в руки Хетти. Она взяла его с видом равнодушия и положила в карман. В душе же своей она была раздосадована на Адама и недовольна им, потому что он видел медальон; тем не менее она решилась теперь не обнаруживать никаких признаков волнения.

– Посмотрите, – сказала она, – все уж становятся на места. Пойдемте.