Адам, Сюзанна и другие герои

Она еще раз откусила немного начинки, и тут, совершенно случайно, ей попал на зуб верхний кусок хлеба. «Теперь уж ничего другого не остается, как доесть бутерброд до конца», — подумала она. Не возвращать же его надкусанным!

В коридоре, по дороге во двор, она как следует заработала челюстями.

— Приятного аппетита! — сказал кто-то.

Она в испуге оглянулась. Ведь в коридоре никого не должно быть, все ребята на улице.

В самом конце коридора у раскрытого окна стоял господин Кройтнер и ел яблоко. Почему он не пошел на перемене вместе с госпожой Трудельбек в учительскую? Может, он, практикант, чувствовал некоторую неловкость при общении с многоопытными практиками? Или плохо переносил сигаретный дым и шум в учительской и предпочитал дышать свежим воздухом у окна?

Господин Кройтнер не пожурил ее за то, что она задержалась в классе, — это не преминула бы сделать госпожа Трудельбек. Нелли вытерла жирные пальцы о блузку и подошла к нему. Ей еще не доводилось видеть его совсем близко. В лучах солнца, лившихся в окно, пушок над его верхней губой казался золотистым, а левая щека была усеяна багровыми прожилками. Оказалось, что у него нос картошкой и с крупными порами, да и прыщиков на крыльях носа она тоже прежде не замечала. Тем не менее он ей нравился. Во всяком случае больше, чем лощеные кривляки, которые исполняли шлягеры в вечерних воскресных телепередачах и по которым сохли Кристина и другие девчонки из ее класса.

— Вы теперь у нас всегда будете вести урок? — спросила она.

— Раз в неделю, — сказал господин Кройтнер и выбросил огрызок в окно.

— А других животных мы будем проходить?

— Очень многих. Всех, кто дает пищу людям.

— Значит, и курицу тоже?

— Разумеется, курицу тоже.

— А скоро?

— Думаю, недельки через три-четыре.

— Можно, я тогда принесу живую курицу?

— Почему бы и нет? — сказал господин Кройтнер. — Живая курица для урока подойдет лучше, чем фотография или чучело. А твоя курица не испугается и не начнет порхать по классу?

— Не думаю, — ответила Нелли. — Это совершенно особенная курица, а ее хозяин — господин Зиштохай — живет в моем подъезде. А можно, он тоже придет, господин Зиштохай?

— Что ж, я не против. Если только у госпожи Трудельбек не будет возражений…

В среду господин Зиштохай не приступал к готовке тушеных помидоров до прихода Нелли.

— Смотри и учись, — сказал он.

Выложив помидоры на противень, он перемешал в миске яйца, молоко и тертый сыр. Пока Нелли сбивала эту массу, он поинтересовался, как сработало секретное оружие.

— Ой, здорово! — радостно отрапортовала Нелли.

— Что я говорил?! — возликовал господин Зиштохай.

Об игре «в снегурочку» она ни словом не обмолвилась. Зато о господине Кройтнере рассказала подробно. Господин Зиштохай пришел в восторг от идеи продемонстрировать Гакеляю всему классу.

Теперь они каждый день обедали вместе.

И почти каждый день господин Зиштохай придумывал что-нибудь новенькое. Большинство рецептов он сохранил от своей Марики, и если какие-то казались ему сложными, он их менял. Время от времени он сам изобретал новые блюда и давал им необычные названия. «Гакеляя на насесте», к примеру.

Поев и вымыв посуду, они отдыхали. Господин Зиштохай заваривал себе кофе. Чтоб он был черный как смоль. Старик пил его медленно, маленькими глотками, из белой игрушечной чашки.

Потом он доставал вязание: голубоватый кусок метровой длины. Господин Зиштохай сказал, что надо связать в длину еще столько же — и это будет шерстяной шарф.

Нет, вязать он прежде не умел. После смерти жены нашел начатую работу.

— Этот шарф она когда-то собиралась связать мне на день рождения, — объяснил он Нелли. — Ну а когда ее не стало и я горевал в полном одиночестве, то попробовал вязать. Да-да, вязать научился совершенно самостоятельно! Поначалу грубые пальцы не желали меня слушаться. Это видно по неровностям на нижнем краю шарфа. Потом начал делать слишком крупные петли. Тут что-то не так, решил я. Если продолжать в том же духе, то получится не шарф, а гармошка! Потом я впал в другую крайность и стал вязать чересчур мелко. Один раз у меня спустилась петля, и я закрепил ее ниткой.

Занятно выглядела и цветовая гамма шарфа. Марика, жена господина Зиштохая, начала вязать голубовато-сливовым оттенком, но потом пошел ярко-синий цвет, так как господин Зиштохай нигде не мог достать подходящую шерсть. Но и того, что он раздобыл, хватило ненадолго. Пришлось ему вязать дальше серо-голубым.

— Ну а меня это совсем не смущает, — сказал господин Зиштохай. — Просто голубой шарф можно купить в магазине. А такой вот — настоящая ручная работа. Каждый увидит, верно?

— Абсолютно!

Нелли прикусила губу, чтоб не рассмеяться. Если бы их учительница по труду увидела это чудовище, тут же хлопнулась бы в обморок! Она требовала стопроцентной аккуратности. Нелли пришлось трижды перевязывать один носок — слишком он, видите ли, тянулся.

Однажды господин Зиштохай купил в городе для Нелли тетрадку.