Адам, Сюзанна и другие герои

Господин Кройтнер откашлялся смущенно и бросил озабоченный взгляд на госпожу Трудельбек.

Потом он рассказал о курином клюве, о том, как курица клюет.

Господин Зиштохай слушал очень сосредоточенно. Он положил руки на свои тощие колени и иногда одобрительно кивал, показывая, что согласен с тем, что говорится.

Когда же господин практикант рискнул сказать: «Курицы относятся к травоядным!» — господин Зиштохай немедленно возразил:

— О, вы не представляете, с каким наслаждением Гакеляя сжирает дождевого червя! Этакого увесистого, сочненького!

— У-у-у-у-у! — загудело несколько ребят. Другие корчили гримасы и высовывали языки, показывая, как им противно. Кое-кто смеялся.

Смех приободрил Гакеляю. Возможно, он напомнил ей гомон и кудахтанье на птичьем дворе, давно, когда она была еще юной. Она захлопала крыльями, открыла клюв и заквохтала: «Ко-ко-ко!»

— Слышите? Гакеляя здоровается с нами! — выкрикнул Ули.

«Ко-ко-ко!» — повторила курица.

Госпожа Трудельбек потребовала тишины и посмотрела на класс самым строгим взглядом.

Казалось, даже курицу проняло. Та тихонько кудахтнула, и все замерло.

— Продолжайте! — негромко бросила госпожа Трудельбек практиканту.

— Обратите внимание на короткие, округлой формы крылья! — произнес господин Кройтнер. — Курица хоть и принадлежит к семейству птиц, тем не менее летать не может. Иными словами, — тут он боязливо покосился на господина Зиштохая, — она лишь порхает.

Господин Зиштохай вскочил со своего места.

— Как вы сказали?!! — обиженно вопросил он. — Да вы не знаете мою Гакеляю! Она просто потрясающе летает!

Он быстро открыл крышку клетки.

— Покажи-ка им, Гакеляя!

Но Гакеляя ничего не показывала. Впечатление было такое, будто она безнадежно отупела.

Тогда господин Зиштохай схватил курицу обеими руками, вынул ее из ящика и подкинул вверх.

Она дико захлопала крыльями; сидевшие на самых первых партах закрыли голову руками и завизжали. Курица, недолго повисев в воздухе, спланировала на пианино, стоявшее рядом с учительским столом. Не бог весть какое достижение, это было очевидно и господину Зиштохаю.

— Дальше! Выше! — закричал он и взмахнул рукой перед самым куриным клювом.

Но Гакеляя не выказывала ни малейшего желания покорять высоту. Она восседала на пианино, как гипсовое изваяние.

— Прошу вас! — открыла наконец рот госпожа Трудельбек. Губы у нее побелели и дрожали. — Посадите, пожалуйста, курицу обратно в клетку!

Господин Зиштохай сердито нахмурился.

— Она не хочет летать, — бормотал он. — В классе для этого неподходящий воздух. Тут пахнет мелом, чернилами, потом. А ей нужен бодрящий майский воздух, напоенный ароматами свежей зелени и маргариток. Вот уж где мою Гакеляю никакими силами не удержишь. Хоп! — и она уже на дождевой бочке, а там и на крыше сарая. Однажды мне пришлось с помощью лестницы доставать ее с тополя!

Господин Кройтнер с любопытством наблюдал, как господин Зиштохай снял курицу с пианино и сунул ее в клетку.

— Охотно верю, — сказал он. — Но я, к сожалению, должен здесь говорить о курице вообще.

— Раз уж я вам принес Гакеляю, то можно было не говорить о моей курице «вообще», — сказал с упреком господин Зиштохай.

— Демонстрация окончена! — прогремела госпожа Трудельбек, успевшая оправиться от испуга. — Спасибо вам!

Она проводила господина Зиштохая с его курицей до двери. Когда старик скрылся, она закрыла лицо руками и глубоко вздохнула. Она ведь заранее знала, что с живой курицей все именно так и получится! А этот практикант — без году неделя в школе — не пожелал прислушаться к старшим коллегам!

Господин Зиштохай не спешил уходить домой. Сидя на лавочке в школьном дворе, он дожидался перемены. А пока он достал вязанье. У его ног, в тени каштана, стояла проволочная клетка с курицей.

Во время перемены его окружили дети. Они удивлялись, как он хорошо вяжет. Почти все впервые видели, чтоб вязаньем занимался мужчина. Другие уселись на корточки перед клеткой, совали курице цветы одуванчиков, пытались погладить ее. Тоби даже откопал на футбольной лужайке червяка.

Подошел и господин Кройтнер.

— Вообще-то сегодня утром надо было одному вам выступать, — сказал он господину Зиштохаю. — Вы знаете вашу курицу лучше всех. Но я должен был провести этот урок, понимаете?

— Понимаю, — сказал господин Зиштохай. И лукаво посмотрел на молодого человека. — Думаю, из вас выйдет хороший преподаватель, — заметил он.

Когда звонок возвестил об окончании перемены, господин Зиштохай сложил вязанье, а клетку с курицей закрепил на багажнике велосипеда.

Ученики вместе с господином Кройтнером вернулись в школу. Они должны были теперь написать работу о курице. И к тому же оформить ее рисунками. Склонившись над тетрадками, ребята работали молча и сосредоточенно.

Внезапно тишину прорезал визг тормозов. Очень сильный визг, сопровождаемый чьим-то криком. Все испуганно завертели головами. Берт подскочил к окну, но за растущими во дворе каштанами ничего не было видно.