Аделаида

— Дели, мне неудобно делать тебе замечания при нашем уважаемом госте, но, прости, дорогая, ты забываешься. С каких пор ты стала появляться за обедом и есть то, что тебе есть категорически нельзя? Не проще было бы дождаться ужина и съесть что-нибудь менее калорийное?

— Извини, мамуля, — не переставая жевать, беззаботно пробормотала Аделаида, — но мы с мои будущим мужем пересмотрели правила игры. Раньше я была кто?

— Кто? Красивейшая женщина планеты, чей проход по подиуму приносил баснословные деньги…

— Правильно! А теперь, с твоей лёгкой руки и не менее лёгкой руки господина Юзефа я кто?

— И кто же? — Нани всерьёз разозлилась, прежде Дели никогда не позволяла подобного тона.

— Я — счастливая невеста, которая совсем скоро бросит работу. А это значит, что я, впервые за последние десять лет, наконец смогу съесть то, что мне действительно хочется, а не то, что мне рекомендуешь ты со своими диетологами.

Аделаида расхохоталась, подмигнула Мустафе и с удовольствием облизнула нижнюю губку, лоснящуюся от мясного сока.

— И ведь не поспоришь! — картинно развёл руками шейх. — К тому же, драгоценная тёща, у нас на Востоке очень ценят женщин с пышными формами. Я, безусловно, люблю вашу дочь, но не могу удержаться от соблазна всё время её чем-нибудь накормить. Уж больно она худенькая.

— Сумасшедшие! — усмехнулась мадам Готлиб, и устало опустилась в кресло. — Ну что? Они собираются проводить ярмарку, или нет?

Однако ни Карлос, ни Генри не спешили выходить к микрофону.

— Что за чёрт? — занервничала Нани.

— Успокойтесь, мама, — сыто улыбнулся Мустафа. — Если эта толпа будет жадничать, я сам куплю все эти статуи, пуфики и вазоны. Вы этого хотите?

* * *

Док с большой печалью наблюдал за тем, как разворачивались события. Дэн был бледен и несчастен. Аделаида светилась радостью.

— Господа! Я прошу минутку внимания! — на подиум выбралась толстуха Карпинская, которую подсаживал под аппетитный зад профессор Легран. — Я должна вам с прискорбием сообщить, что все мы стали жертвами грандиозной, я бы сказала, межконтинентальной афёры…

— Эй! Госпожа, русская! — вскочила со стула Нани, забыв, как зовут её землячку. — Что вы себе позволяете?

— Да! Да! Да! — закричала Инесса и перехватила стойку микрофона на манер копья, заметив приближающихся охранников. — Во всех этих «сувенирах» в кавычках, спрятаны наркотики! И мы с вами, как последние идиоты, сейчас всё это купим за какие-то бумажки, потом привезём в свои страны и меньшее, что нам грозит — это тюрьма. Ну а худшее — это понимание того, что из твоего сувенирного пуфика какая-то сволочь извлекла двадцать килограмм белой смерти и отправила к праотцам наших с вами детей. Вы этого хотите?!!!

В зале повисла звенящая тишина, которую нарушил только вздох Нани. И почему-то Инессе Карпинской и растерявшемуся профессору Леграну показалось, что это был вздох облегчения.

— Ха-ха-ха! — произнесла Нани раздельно, поднимаясь со своего места. — Иными словами, вы, милочка, только что бросили мне одно из самых тяжких обвинений. И вы, конечно же, готовы отвечать за свои слова?

— Да! Готова.. — проговорила Инесса, стараясь не терять уверенности в голосе.

— Отлично! — Нани вышла к сцене и щёлкнула пальцами. — Эй, кто-нибудь! Охрана!

Через секунду возле госпожи Готлиб толпилось около десятка человек.

— Я не буду объяснять вам, господа, как беспомощно и оскорбительно звучит эта чушь. Я просто попрошу самых сильных парней из моей охраны распотрошить те предметы, на которые укажет мадам…э-э-э-э..

— Карпинская, — зачем-то подсказал Легран.

— Именно! — отрезала Нани. — Что вас там беспокоило? Пуфик? Кресло? Статуя?

— Всё сразу! — отрезала Инесса, закусив губу.

— Иными словами, вы уверены, что в каждом из этих предметов спрятана контрабанда? Что ж… Мне жаль эти чудесные произведения искусства, но моё честное имя мне дороже. Карлос! Генри! Вспорите этот чёртов пуфик. И вон то замечательное кресло! А какую статую разбивать молотком вам укажет госпожа Карпинская. Вы ведь этого хотели, правда?!

— Да! — отчаянно храбрясь, Инесса всё-таки сделала шаг назад и почти свалилась на руки пылающему от стыда и смущения профессору Леграну.

Через несколько минут пред очами умолкнувшей публики предстали абсолютно не криминальные ошмётья меха, пуха, соломы, кожи и куски расколотого камня и глины. Нани перехватила увесистую кувалду и приблизилась к очередной статуе:

— Ну, что? Продолжим?! — сдувая чёлку со взмокшего лба спросила она у абсолютно сникнувшей Инессы и Шарля.

— Довольно! Остановитесь! — взмолился Легран. — Каюсь, я был не прав и ввёл в заблуждение госпожу Карпинскую.

— Как у вас всё легко, месье… «Не прав», — передразнила Нани профессора. — Облили меня грязью и тут же извинились. Честно говоря, я не знаю, как мне с вами поступить в сложившейся ситуации. Видеть вас среди участников конкурса я отныне не желаю, но и снаряжать ради вас катер и отвозить вас на материк я тоже не намерена…