Аделаида

В этот момент Аделаида заметила приближающуюся в паре с Мустафой собственную маменьку, быстро откланялась, и сияя, словно утренняя звезда, унеслась им навстречу, забыв о тошноте. Правда, напоследок она бросила Дэну фразу «Дурак дурацкий!» и легонько шлёпнула его по затылку.

Зато Док так остался сидеть мумией у кромки воды, задумчиво ковыряя пятернёй белоснежный песок.

— Упорхнула птичка? — спросил, отфыркиваясь, вытряхивая воду из ушей, Дэн. — Вот и вся цена её любви к нам обоим.

— Ты сейчас, минуту назад, парень, сказал самую пророческую фразу в жизни.

— Не понял, Док! Объяснитесь?

— Аделаида беременна, сынок. И теперь мне не нужны никакие анализы ДНК и прочая ерунда, чтобы удостовериться в том, что она моя дочь. Дело в том, что у её мамы, — Михаил судорожно вздохнул и прокашлялся, — у её родной мамы был такой же сверхранний токсикоз. Я даже помню то утро. Мы проснулись, я босиком отправился на кухню ставить чай, затем заглянул в комнату, где моя девочка сидела с зелёным лицом и бисеринками пота на лице. Не забывай, Нина была цыганкой, а у них достаточно крепкое здоровье. «Ты себя плохо чувствуешь?» — встревожился я. Она отшутилась, но уже потом, много месяцев спустя призналась мне, что совершенно точно проинтуичила, почувствовала, что наша ночь любви закончилась появлением маленькой Алинки. Ты можешь не верить, но эта фамильная особенность — такой вот ранний токсикоз — сейчас проявляется и в моей дочери.

Дэн шумно выдохнул и откашлялся. Небосвод качнулся и слегка затуманился каким-то розовым цветом. Глаза противно защипало, а к губе скатилась то ли капля морской воды, то ли пота, а то ли самая пошлая на свете слеза:

— Значит, всё кончено? По-настоящему кончено? — Дэн, уже не стыдясь, заплакал в голос. — Чёрт! Чёрт, чёрт! Я всё еще надеялся, что она этим переболеет, что одумается, поймёт… Теперь, даже если она трижды одумается, этот ребёнок привяжет её прочнее корабельного каната.

— А вот тут бы я не зарекался, — проговорил Док и даже в сердцах сплюнул. — Потерять дочь во второй раз, теперь уже в новой золотой клетке, я не позволю. Мы, знаешь, парень, тоже не лаптем щи хлебаем…

— Что вы имеете в виду? — трезвея на глазах от стального голоса Михаэля, спросил несчастный парень.

— Ничего. Ничего, кроме того, что наша Аделаида должна стать ЧЕТВЕРТОЙ женой господина Юзефа. Она об этом, как ты догадываешься, и не подозревает.

— Четвёртой? — в ужасе переспросил Дэн.

— Да! И если в мире шейхов это нормально, то, боюсь, что моя гордая девочка вряд ли обрадуется подобной новости.

— Но надо же что-то делать?!

— Надо! Осталось понять — что и как?

* * *

Нани со спокойной душой оставила дочь и Мустафу в островной галерее искусств, где, с одной стороны, был прекрасный микроклимат, который не мог ни переохладить, ни излишне перегреть буйную Делину головушку, а с другой стороны, многочисленные смотрительницы являлись живым охранным браслетом, который точно предупредил бы всяческие вольности влюблённых. Мало ли… бережёного Бог бережёт. Вдруг у шейха изменятся планы и тогда безупречная репутация её дочери, лелеемая много лет, пострадает не так сильно. Эти очкастые старухи-смотрительницы подтвердят, что невеста с женихом даже за руки не держались.

Впрочем, Нани было чем заняться на острове. Эта полоумная русская со своим стареющим французским бой-френдом чуть было не выбили её из седла… Но та глупость, которая пришла им в голову, настолько упрочила все позиции миллиардерши, настолько затуманила, а потом окатила ушатом холодной воды все эти мелкие душонки… Мадам Готлиб была просто счастлива.

Сегодня за её хрустальным черепом должен был приехать Бибо Азнавур — величайший и самый закадочный аукционист мира. Сколько себя помнила Нани, Бибо не появлялся ни на одном аукционе. Более того, он почти никогда не встречался с клиентами ни с той, ни с этой стороны аукционного молотка. Но о его незримом присутствии знали все. И все на него молились.

Вот и сейчас, мадам Готлиб отчетливо понимала, что Азнавур, или человек, который будет его представлять, решат судьбу её трофея.

Карлос, добывший ей сокровище стоимостью полмиллиарда долларов, тоже, естественно, нервничал. С одной стороны, он понимал, что 90 процентов этой суммы уходят мимо его алчных лап, а с другой, понимал так же отчётливо, что рискни он пойти мимо Нани и вабанк, то и одного процента он бы не получил. Более того, все местные рыболовецкие судёнышки обнаружили бы прекрасный улов хищной рыбы, вызванной прикормкой из намотанных на винт потрохов синьора Карлоса…

Нани осторожно откинула полог своей гардеробной комнаты, потом подошла к туалетному столику, где в бархатной коробке хранилось сокровище, стоимостью почти с этот остров. Как ни уговаривала себя женщина, она так и не смогла разлучиться с черепом, спрятав его в сейф кабинета.