Адгезийская комедия

− А разве можно отбелиться, если засерел? – с надеждой взмолилась тряпка и встала передо мной на «колени», воздев в мольбе руки-рукава. без тебя работы много.

Но толстовку оттолкнула моя футболка:

− Ха! Я-то может и дура, и чувырла. А тряпка − ты, а не я, ты, а не я. Ты ползаешь весь месяц, дыры на коленях протёрла.

− Всё даже не хочу отвечать. Я ещё тебя любила, когда-то ты была моей самой любимой футболкой. Была футболка – выродилась в идиотку.

Ну где это видано: родная футболка − предательница?

Футболка обиделась, отвернулась и встала ко мне дыркой на спине.

− Да ты посмотри на себя. Уборщица − самое подходящее место для тебя. – смеялась наволочка.

− Так она и собирается в клинеры, – хихикали детские штаны

− Чем плох клинер? – улыбнулась я, ну не буду же я с ребёнком ругаться. – Пока маленькие все искатели, а вырастают, вот вам и дырища где-нибудь в душе.

− Нормальные девушки душатся, причёсываются, макияжик, там, цветут и пахнут, – сказало платье-халат, вальсируя, − а ты…

− Ну во всяком случае…

− В любом случае тряпка здесь среди нас одна – ты. Посмотри на себя. Ты просто чушка. – Подытожила наволочка. – Глупая чушка.

− Она ещё пыль собирает вместо меня, − махнул носадкой маленький пылесос. – Ну не глупость? Ты даже в своей квартире ничего не нашла! Ты не искатель, ты не клинер, ты оборзевшая никто!

− Грязь и приклеенные жвачки отдираешь, красишь по новой потолки. Жильцы давили комаров, а ты потолки за ними перекрашиваешь. Да ещё так убого, так долго, − снова стала «нападать» футболка.

− Ну да, конечно, − обиделась я, − лучше ничего не делать и понукать тех, кто что-то делает. Самое удивительное, что я по серьёзке с ними спорила и расстраивалась.

В принципе, я привыкла к таким претензиям. Многие мамины заказчики были высокомерны. Да ради бога. Лишь бы деньги платили. Мы не гордые. Мама считала, что самое сложное – это что-то придумать. Эти люди, точь-в-точь как и эти тряпки, строили из себя, потому что сделать и придумать ничего не могут. Но иногда попадались милые заказчики. Так эти люди восхищались мамой. А для лакеев нет авторитетов − мама всегда так говорила. Вот они, тряпки, лакеи. Они же просто тряпки, а туда же – унижать.

− Мы – прислужники?! – возмутились хором тряпки. – Мы помогаем тебе, совсем уже? Мы с тобой. Мы за тебя. Мы тряпка за тряпку и все за одного!

− Киря-то твой сбежал от уборщицы, − вставило шпильку платье-халат.

− А тебя я просто выброшу в мусор. Я уже сказала.

− Это ты меня выбросишь ха-ха? Да ты сама там валялась, подняться не могла, тебя шваброй знатно попинали. Ты и сама – швабра, швабра, швабра! – Платье вальсировало и подпрыгивало, торжествуя, ну глупое создание, чего с него взять.

Какие-то детские разборки. Не тряпки, а идиоты, не пылесосы, а дебилы. Правда, пылесосы замолчали и молчали как-то странно: один – грустно, другой, главный, – тяжело. Он поднялся из-за стола, хобот с насадкой-шваброй стал биться над моей головой:

− Пора менять пылесборники!

− Это ты мне? Я не собираюсь пока. – Я решила не потакать, сопротивляться глупостям вещей. Да я недавно меняла пылесосные мешки, когда наступит время, лампочка ж замигает.

− Тебя не спрашивают, собираешься ты или нет. Тебе приказывают. Вещь падает. Ей надо помочь упасть. Тебе это под силу.

− А тебе нет? – Ну конечно я понимала, что пылесос сам себе мешок не сменит, если только Адгезия не захочет.

− Да! – запищал пронзительно маленький пылесос так, что у меня стрельнуло в ухе. – Мне нет! То есть… мне всё под силу… − сказал он другим совершенно голосом, и я почувствовала, что это никакой не пылесос, а всё тот же челик: электрик, тролль и так далее….

− Всё достали. У меня голова от ваших мешков распухла! И пол ледяной, – сказала я, обращаясь к маленькому пылесосу. − Я сейчас почки застужу! – заорала я, они меня довели.

И конечно же потолок не заставил себя ждать. Он рухнул на всех нас.

Я очнулась снова в мешке. Я видела со стороны: танцуют тряпки. А пылесос катается и размахивает торжествующе хоботом. Маленький пылесос и наволочка стояли в стороне и что-то нервно обсуждали. Я получила удар по лбу. Передо мной что-то вспыхнуло, и я очнулась. Я лежала голая на полу. Видно я свалилась с дивана. Радио бормотала баюкающим голосом. Настольная лампа горела как вторая луна. Ого, у меня теперь своя луна в комнате, подумала я, загорается, когда ей надо. Ежедневно полная луна, не надо ждать полнолуния. Мысли путались. Где же пижама, где?! Машинка запикала, сигналя: стирка закончилась. Я обернула плед вокруг себя, заправила край под мышкой, покралась к машинке. Я достала из неё тряпки и… пижаму! Этого не может быть!

− Может быть. Ещё как может. А ещё бывает, что одежда разгуливает сама по себе.

Я прокралась в коридор, включила и там свет: из зеркала на меня смотрело чумазое лицо, надо умыться.