Адгезийская комедия

Вообще-то я хожу быстро, но после сегодняшнего ударного труда, я, если честно, еле ползла. И не то чтобы ноги болели сильно, у меня отваливались руки. Болело не плечо, сустав (как я привыкла), а предплечье, запястье и кисть. До совершенства, как оказалось, мне ещё очень и очень далеко. Вот уж не думала, что из-за перегруза рук можно еле ползти. А этот напружиненный Зинин внук… Надо сказать, что за девять лет он не постарел, ну повзрослел изрядно – симпатичный такой, с правильными чертами, такой рафинированный, вполне мог бы и получше найти, чем эту полоумную дохлю. Но пацаны – они странные, они все клюют на внешность. Я писала уже тут по секрету: мальчики в бассейне у нас туповатые, а некоторые так тупые плотоядные животные. У нас в группе девочка есть Алиса. Она реально очень плавучая, она худенькая, скользит по поверхности как водомерка, она стайер. Она хорошая, симпатичная, но к разным дурам наши мальчики подкатывают, а к ней – никто! Ну не идиоты? Или вот Улыбина из нашей группы, и мс, и преданный достойный человек, но никто ни разу к ней не приблизился из пацанов. А она и готовит прекрасно, и не нытик, всё стерпит, не то, что эта дохля, у которой чуть что − предъявы, они при мне два раза поругались на кухне − я всё слышу. Всегда ругаются утром, как он уходит, так – тишина. Я уже знаю весь их распорядок. Утром дочка смотрит мультики, а дохля сидит за компом, потом они идут гулять, потом у них тихий час, вечером снова гулять, а по воскресениям к ним приходят гости. Жизнь однообразна и скучна, написал как-то Кирилл. Сто раз уже вспомнила его слова, пока колупалась на кухне и в коридоре…

Внук Зины, посмотрев с интересом, и сделав вид, что не узнал, обогнал. Я в этот момент разговаривала по телефону с Сеней. И вот представьте: он обогнал – я еле переступаю и смотрю ему вслед. И вижу, что за ним волочится хвост! Не в смысле, что кто-то следит за ним типа Шерлока, нет! Просто хвост торчит из-под пиджака! Я сама говорю с Сеней и сама глазам не верю. Ну не могла я ошибиться, точно хвост, висит почти до земли, тяжёлый, как у гигантской ящерицы. Я остановилась, мимо меня прошла пара с собачкой. Много гуляет людей с собачками, они все из нового города, но предпочитают гулять в старом. И эти тоже с хвостами! С гладкими, как у их таксы. Я смотрела и снова не верила глазам. Я попрощалась с Сеней, сказала, что подхожу к дому и там знакомая бабушки, с ней придётся поговорить. А на самом деле я стояла на тротуаре у поворота к подъезду, наблюдая народ, идущий мимо меня, смотря им в спину. И были ещё хвосты. Но не у всех. Я пошла прогуляться обратно. В соседнем доме, втором корпусе, жила полоумная Инна Иннокентьевна, с бабушкой они всегда обнимались, а бабушка ни с кем никогда не то что не обнималась, но и общалась на расстоянии, сейчас бы это назвали социальной дистанцией. С Инной Иннокентьевной бабушка всю жизнь проработала. За время, что я не видела подругу бабушки, она ещё больше обморщинилась и ещё длиннее отрастила сальные седые пакли. Я каждое утро слышала истеричный лай − Инна Иннокентьевна выгуливала свою лопухастую собаку без поводка. В моём детстве у неё собака была тихая, огромный дог, общительный и безобидный, если твёрдо стоять на ногах. Из подъезда стремглав – нет! − пулей выбежала лопухастая − помесь овчарки с дворнягой, со злостью кинулась на карманную мелкую собачку в костюмчике с оборочкой. Хорошо, что собачка была на поводке – хозяин её просто поднял в воздух за поводок, где-то на уровень плеч – собачка стала космонавткой, но оборки лопухастая успела сожрать. Хозяин, молодой парень, шуганул агрессивную псину.

− Что ж вы делаете?! – возмутился он, обращаясь к полусамасшедшей старухе.

− Как вам не стыдно, ваша чуть нашей не пообедала, − крикнула его жена.

Но реально: даже я испугалась собаки Инны Иннокентьевны, а остальные стали обходить конфликтующих по газону у проезжей части.

− Много вас тут шляется, понаехали, − проскрипела Инна Иннокентьевна.