Адгезийская комедия

Я захлопнула книгу, уговорила себя развесить бельё. А чего бояться-то? На балкон проведён свет. Я прищепила к верёвкам гигантский чехол от матраса –отлично: меня, наконец, не видно с балкона. Радио замурлыкало песни. Одни и те же каждую ночь. Старушечьи хиты. Все любят, все выходят замуж или разлучаются, мужчины галантны и работящи. Всё женщины не могут признаться мужчинам. И мужчины влюблены, страдают из-за безответной любви похлеще женщин. Время молодости бабушки кринжовое, без вопросов. Как они вообще без мобильников жили, даже без телевизоров кое-кто, и эти бабушкины фото. Платья – тряпки с оборками, причёски – косички крест-накрест. Ну просто мрак. Но песни норм. Со смыслом. Далеко не всегда звучали песни про любовь. Иногда про стойкость и героизм, про любовь к Родине. Включали и любимую бабушкину песню с необычным названием – «Четырнадцать человек». Разве так песни называют? Но я из-за числа её и запомнила. Засыпая, я думала: ненастоящее радио, как я сразу не поняла. И оно тут с самого начала. Просто вечерний эфир для избранных, а песни олдов – для всех.

Глава восьмая. Хвосты

Что мы имеем, размышляла я на следующий день, поднявшись непозволительно поздно и кутаясь в казённый плед от холода, что мы имеем: горящие буквы, смещение радийных частот, незнакомца и его след, собачников… Интересно: они всё в шортах, даже в такой холод?

Я выглянула в окно. Дождь, местами переходящий в ливень брызгался в щели окна, заливая подоконник. Страшные каракули фантастических пауков смотрели на меня с откосов – хотя я их закрашивала дорогой краской, они снова проявились. Скорей бы солнце, закрасить страшил по новой, с глаз их долой. Никого не было под окном, налипали на отлив прозрачные листики отцветающей липы. Странно – я вчера вечером не почувствовала липовый аромат, может липа дурманит только в жару, а в сырость нет? Я вышла на балкон: шатёр, рабочие прикрывали досками кучу песка от дождя – всё как надо. Я загрунтовала другую комнату, прошлась по квартире, рассуждая с какого места начать замазывать щели и штробы. Тётя Света советовала с коридора. Надо больше общаться с тётей Светой: в один миг всё может измениться, и тётя Света прекратит консультации. А что если в книге все главы сами собой перепишутся? Есть интернет, но там всё половинчатое, неполное, нельзя полностью доверять.

Целый день я разводила строительные смеси, мешала и равняла стены. Не остановилась, пока коридор не был закончен. Больше всего возни получилось с потолком – на меня лился не дождь, а падали излишки цемента. Пол в грязи, но стены стали выглядеть норм. Я переоделась, кинула вещи в стирку. Весь пол был заляпан цементом. Лень отмывать. Высохнет и сам отвалится.

Когда сырость и тучи, темнеет рано. И смеркалось. Я прошвырнулась по дежурному кругу, стараясь держаться подальше от редких прохожих. Я поговорила с мамой, и Сеня мне позвонил. В конце круга я выходила на наш бульвар. Людей на бульваре Бардина мало не бывает, хоть в ливень, хоть в мороз. Бульвар Бардина – самый центр. И уже практически столкнувшись впритык со фруктово-овощной палаткой, я увидела парня в синем костюме, такой в облипку пиджачишко. Это был Зинин внук. Он на ходу, ещё только подходя, бросил продавцу:

− Кабачок взвесь.

Крипово, однако. Ненаглядной своей дочурке покупает, завтра дохля будет жарить, кабачок и будет вонять у меня. Скорей бы жара, скорей бы покрасить окна и закрыть их. На кухне такая вытяжка… Как бы сделать вытяжку только на вытяжку и ни в коем случае не на втяжку. Может вентилятор?