Адгезийская комедия

− В моём классе был мальчик из очень бедной семьи.

− Как в сказке о серебряных коньках?

− Именно. Как во всех сказках. Все его жалели, в учительскую входишь, часто о нём разговор, буквально все переживали. Дети с ним не общались. Он был маленький, тихий, забитый, бедность страшная, я старалась ему на уроке помочь, я словесник.

− Слышно.

− Близилось Восьмое марта. В предпраздничный день он подарил мне рваную маленькую книжицу, нашёл дома или где-нибудь похуже, на помойке. Страницы пожелтевшие, буквы иностранные, немецкие, обложка вроде как крысами поедена и червём пробита. Он знал, что я люблю стихи. Я хранила книгу в память о нём. Недавно стало совсем плохо в материальном плане. Я на пенсии.

− Знаем и это.

− И я решила продать книгу. Пошла к библиофилу. Оказалось, что таких прижизненных изданий несколько экземпляров на весь мир. Вот теперь думаю: как он, где он, каждый день его благодарю. Как вы думаете, он с нами?

− Уверен, что с нами. Вам один билет?

− Я думала, вы поспособствуете, чтобы с ним сходить на концерт. Я-то сегодня была, второй раз очень хочу попасть, бесподобный концерт, но из-за ограничений….

− Прекрасно, я считаю. Уверен, что сможем вам помочь и на концерте вы обязательно встретитесь.

− Просто отдушина ваша передача. Спасибо! Всегда жду её с удовольствием, как и тысячи других благодарных слушателей.

− Ну что вы! Нас слушают несколько сотен человек! Нам достаточно, мы с местным охватом радиостанция, мы не гонимся за рейтингом. Рейтинг же от лукавого, не так ли?

− У нас в школе в учительской стояли в шкафчике классные журналы, самый высокий, как сейчас говорят, рейтинг по количеству просмотров был у строчек с фамилиями двоечников.

− Совершенно верно. Я с вами полностью согласен. Но давайте и двоечникам давать шанс. Бывают же двоечники, которые чемпионы например, в технике баттерфляй на двести метров.

Ну и радио, ну и ведущий, возмутилась я, и у меня специализация сотка, тупость, а не двести.

− Я не так лояльна, как вы, − продолжала бывшая учительница. – Двоечники – это большие проблемы.

− Не будем спорить. Ваша электронная почта.

− Нет у меня никакой почты.

− А телефон? Есть телефон?

− Что вы! Нет телефона. Они же…

− Не продолжайте. С вами пообщается наш секретарь.

Я сидела, я забыла о грунтовке. Что там грунтовка… Я чуть не прослезилась от рассказа о мальчике.

− Ну что же, − объявил ведущий. – Дамы отзвонились. Очередь сильного пола. Алё! Бесконтактный контакт!

− Контактный бетоконтакт! Приветствую! – говорил резкий мужской голос, сразу понятно, что шизонько.

− А я вас! Что вы нам расскажете интересного?

− Да вот знаете ли… Сам закончил музыкальную школу по классу валторны. Дочь тоже отучилась. А сын, младший, – ну никак. Пришлось бросить ему. Я в детстве, всем интересовался. Бах, который Иоганн Себастьян − любимый композитор. А сын… Совсем нет наклонности. Вот хочу приобщить сына, сходить с ним на концерт.

− Думаете, поможет приобщиться?

− Обязательно.

− А точно с сыном?

− А с кем же?

− А тут слух прошёл – есть у вас молодая подруга.

− Ну что вы. Это враньё. Наглое враньё.

− Тогда один детский, и один взрослый. Ваш электронный адрес?

− Зачем он мне?

− Продиктуете его секретарю.

Во слушатели, удивилась я. Как можно жить без электронного адреса? А ведущий-то с юморком, а мужик-то, слушатель, ушлый, попрошаистый.

− Алё! Слушаю вас.

− Здравствуйте. Тоже решил позвонить, рассказать историю.

− Винегрет любите? Мы тут о винегрете размышляли.

− Не знаю.

− В прошлый раз многие удивлялись, почему я столько говорю о солёных огурцах. А что плохого в огурцах, ответьте!

− Да ничего.

− А готовите?

− Что готовлю? – мужчина, видно пожилой, растерялся.

− А как же винегрет?

− Покупаем в магазине.

− И свежий?

− Не знаю. Я что хотел сказать. Вот сижу сейчас, жду.

− Где сидите?

− Внук олимпиаду пишет. Заключительный этап. ИКТ.

− Так не волнуйтесь. Все финалисты проходят в этом году без экзаменов.

− Да. В феврале он написал, а сейчас переписывает.

Бред какой-то, сейчас не могут олимпиаду писать, лето же.

− Быть такого не может, − запротестовал и ведущий.

− Вот поэтому и звоню. Сам удивлён. Быть не может, а есть.

− Бывают, знаете ли, такие дни. Перегибы бывают на местах. У кого-то дом как закрутится, у кого-то след на пороге. Понимаете, о чём я?

− Не понимаю. Иначе бы не звонил.

Я вскочила с табурета, понеслась в прихожую. Свет! Включить свет. Торчат маленькие штырьки из стены, штырьки от выключателя, ни клавиш, ни рамок, пока не наклею обои. Главное есть везде свет, даже на балкон проведён! Фу! Включила. В прихожей на полу, на толстом слое пыли, на том месте, где я оттирала след сапога недоэлектрика, снова был тот самый след. Везде пыль, мои следы и этот… следище, смачный, вроде только что лже-электрик снова был здесь и топнул, припечатал подошвой. Надо пол помыть и разложить тряпки от пыли, я торопилась, надо было уничтожить этот след. Это след Романа, просто так отпечатался странно, просто так отпечатался похоже…

− Неужели? – спросили по радио у кого-то.