Читаем Адгезийская комедия полностью

Дождь моросил, но к вечеру посветлело. С листьев за окном капали тяжёлые капли на отлив – кап-кап по мозгам. Я смотрела на тёмные углы комнаты и мне казалось, что они пустые, то есть бесконечные, что угла нет. Сейчас Сеня встанет. Надо его чем-то кормить. Он уже всё съел. Я по началу тоже как-то активнее жевала. Но сейчас вообще забывала есть. Так – чай с конфеткой. Радио молчало, от этого становилось ещё жутче. Я его выключила, болтовню про негров слушать не хотелось совсем. В ОГЭ по «обществу» таких вопросов не было точно.

Заголосил домофон. У меня сердце ёкнуло от испуга реально как у пожилых людей, они очень все пугливые, всё ждут, что нагрянет маньяк и задушит их. Все эти домофоны, телефоны так отвлекают, звонят в самый неподходящий момент. Поэтому дома мы с мамой домофон включаем только когда ждём заказчика. Я подошла и спросила: кто.

− Константин Иваныч!

Ё моё! Этого не хватало! Это ж Сенин отец! Адгезийцы утром предупреждали, а я не придала значения, пропустила мимо ушей…

− Да-да. Четвёртый этаж. − Суетясь, как можно быстрее тыкнула в кнопку домофона, стала отодвигать шкафы в прихожей. Я видела Сениного отца в бассейне, но абсолютно забыла, как он выглядит. Помнила только, что он был в бейсболке, как глупенький доставщик пиццы из фильма.

− Да не бойсь. На месте, – заскрежетал у меня за спиной знакомый гробовой голос. Я даже не стала оборачиваться. Зина!

− Брезгуешь отвечать. Ну-ну, – дребезжало и попрекало в спину. Но мне было не до Зины. Я так и подумала: не до тебя, дура старая, летай иди на своей любимой шабре дальше.

Я вышла в тамбур, чтобы открыть тамбурную дверь.

− Тупая. А Галинка твоя рассеянная соня.

Это невыносимо. Я обернулась и пошла на Зину. Я уже знала, что днём (пусть и сгущались сумерки) она не опасна так, как ночью, она вообще глюк и могла раствориться в любой момент.

− Что ты бесишься, не можешь пережить, что тебя пошлют на оцинковку? На горячую оцинковку! − зашипела я. – Идёшь к своим детушкам, и иди. Навещай их. Что, думаешь, вены порезала мне. А у меня ничего нету – на, вот, глянь. Я тыкнула Зине в её харю своё запястье, но кончено же я просто резанула воздух – Зины не было или не стало. Я пробежала к тамбурной двери. Открыла. И встала в ожидании, выглядывая из двери как жираф из своей клетки, но при этом ручку я не опускала. Люди терялись, когда впервые бывали в нашем доме. Всё-таки лифт между этажей! У лифта, на пролёт выше, топтались кроссовки и вытаптывали, казалось, знак вопроса: куда дальше.

− Сюда-сюда Константин Иванович.

По лестнице спускался человек в спортивном костюме, похожий больше на алкаша, чем на официанта. А уж в алкашах я толк знаю, столько их перевидела за свою жизнь в нашей доме. Но я ошиблась! Когда отец Сени (если это был он, ведь электриков тоже было два) протиснулся между углом в коридоре и шкафом и снял бейсболку, и пожал мне руку, я мельком посмотрела ему в лицо − чисто выбрито, никакой вам щетины, гладкое, розовощёкое. Да и бейсболку он носил по привычке. И совсем не из-за лысины, как многие мужики. В ресторане, где он работал, была такая тема: что-то под старину или нэп – так говорил Сеня, под мещанство. И официанты выглядели такими лакеями прилизанными. Ресторан так и назывался «Чего изволите!» с восклицательным знаком вместо вопросительного. Только обычно у официантов и всех там прочих были ещё усы щёточкой. Но сейчас, понятно, в такой сложный для здравоохранения период, никакие щёточки не нужны. Даже если ресторан откроют, а Сеня ждал, что откроют, он уже с ума сходил сидючи на даче со своими, если откроют, всё равно теперь маски повсюду. Но вроде бы была вероятность, что и не откроют совсем. Неясность присутствовала до последнего.

− Арсентий у вас, Мальвина? – отец Сени осуждающе окинул тамбур с велом и протиснулся в прихожую.

− Да, да! Константин Иванович, проходите.

− Не называй меня Иванович, называй Иваныч. Привычка. Мне так привычнее. Давно тут?

Вот это допрос! Сначала про иванычей, дальше о Сене.

− Утром.

− Что утром?

− Приехал утром.

− А сейчас?

− Проходите, − засуетилась я. – Вот тряпка, протирайте подошвы, чтобы не приставала грязь.

− Грязь пристаёт к таким как ты, Мальвина, − отец Сени нервно и зло ткнул кроссовкой тряпку и прошёл по коридору в мою комнату – там где сейчас дрых на диванчике несчастный Арсентий.

Ну ничего, успокаивала я себя, аккуратно раскладывая свежепрополосканную влажную кофту, оставшуюся от прошлых жильцов и использованную мной в виде тряпки, на границе коридора и комнаты. Всегда, когда наступала на тряпку-кофту, представляла, что топчу этих обманщиков, что их уничтожаю.

− Здравствуйте, − неожиданно странно- заискивающий голос папы Сени.

Я обернулась, вытирая руки о штаны, и оторопела: рядом со столом, напротив двери на балкон, а не у окна, сидел в старинном кресле, но чем-то похожем на компьютерное, человек. У меня промелькнула мысль, что может быть чел зашёл, пока я выходила встречать отца Сени, а может это просто Зина так изменилась? Но Зина всегда была страшной Зиной, мёртвой Зиной, несуществующей Зиной.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сердце дракона. Том 9
Сердце дракона. Том 9

Он пережил войну за трон родного государства. Он сражался с монстрами и врагами, от одного имени которых дрожали души целых поколений. Он прошел сквозь Море Песка, отыскал мифический город и стал свидетелем разрушения осколков древней цивилизации. Теперь же путь привел его в Даанатан, столицу Империи, в обитель сильнейших воинов. Здесь он ищет знания. Он ищет силу. Он ищет Страну Бессмертных.Ведь все это ради цели. Цели, достойной того, чтобы тысячи лет о ней пели барды, и веками слагали истории за вечерним костром. И чтобы достигнуть этой цели, он пойдет хоть против целого мира.Даже если против него выступит армия – его меч не дрогнет. Даже если император отправит легионы – его шаг не замедлится. Даже если демоны и боги, герои и враги, объединятся против него, то не согнут его железной воли.Его зовут Хаджар и он идет следом за зовом его драконьего сердца.

Кирилл Сергеевич Клеванский

Фантастика / Самиздат, сетевая литература / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Фэнтези