Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам

Чтобы, наконец, добиться какого-то влияния, Бернар Тапи назначил нового председателя наблюдательного совета. Герхарда Цинера, организатора самой продажи концерна, заменили Гансом Фридрихсом, служившим министром экономики при Гельмуте Коле и генеральным директором «Дрезднер банка». Несмотря на то что Фридрихс в 1983 году был замешан в «афере Флика», а в 1987-м получил штраф за злостную неуплату налогов, он вышел сухим из воды и продолжал заседать в наблюдательном совете французской компании по производству военных и гражданских самолетов Aerospatiale, а поэтому был как раз нужным человеком, чтобы придать силу громким словам Тапи о германо-французской дружбе.

Пока Фридрихс со своей репутацией должен был обеспечивать концерну межгосударственный имидж, Тапи определил в совет еще одного человека для непосредственной защиты своих интересов в Adidas. Жильберта Бо, руководившая банковскими операциями в компании Générale Occidentale, была известна во Франции как правая рука Джимми Голдсмита. Седовласая дама, неравнодушная к дерзким бизнесменам, добилась исключительной славы в Париже своим упрямством и основательным подходом к работе. Но и ей не удалось исправить ситуацию для Тапи. «Почти два года менеджеры просто-напросто отказывались знакомить нас с внутренней жизнью концерна, – рассказывала Бо. – Нам всего лишь предоставляли зачищенный отчет, в котором никогда не было деталей и подробностей, необходимых, чтобы влиять на какие-то решения».

В немецких деловых кругах Тапи все еще считали несерьезной и подозрительной личностью. Для повышения его авторитета PR-менеджеры Adidas пригласили его выступить на конференции банкиров во Франкфурте, где он был на удивление хорош. А чтобы расположить к себе футбольных болельщиков, он позвал Франца Беккенбауэра на должность тренера «Олимпик Марсель». Однако все эти старания никак не улучшили его репутацию в Германии. Немецкая пресса его не любила, и его конфликт с менеджментом Adidas высмеивался при любой возможности. Владение этим предприятием оказалось гораздо более утомительным и безрадостным, чем предполагал Бернар Тапи.

При выкупе Adidas Тапи высокопарно пообещал инвестировать в концерн до 300 миллионов марок, что поможет в течение года выйти в плюс. Не стоит и говорить, что никаких капиталовложений не последовало, и к концу 1990 года о прибыли не было и речи. Более того, доходов фирмы – 50 миллионов марок – едва хватало на уплату налогов, и это было новым поводом для града критики в сторону Тапи.

Чтобы этого избежать, он приказал устроить срочную распродажу. Предприятия, приобретенные Хорстом Дасслером, следовало сбыть к концу года. Дети Хорста крайне огорчились, узнав, что Тапи хочет избавиться в том числе и от Auberge du Kochersberg, Arena и Pony. О компании Le Coq Sportif, которая должна была принести наибольшую выручку, Рене Йегги вел переговоры с Descente, японским партнером Adidas, заинтересованным в азиатском и тихоокеанском рынках. Ради того, чтобы Тапи сохранил лицо, Йегги пришлось посреди рождественских каникул отправиться на Аляску на встречу с японцами.

Совещание в Анкоридже приняло странный характер, когда Рене Йегги и делегация из Descente оказались в эпицентре трактирной драки. Чтобы довести дело до конца, они остались за столом, не обращая внимания на «летающие вокруг пивные бутылки» и в течение вечера наблюдали «бандитского вида лица». Тем не менее все обошлось, и японоговорящий председатель правления вернулся с щедрым подарком для Бернара Тапи – чеком на более чем 56 миллионов марок, давшим возможность Adidas зарегистрировать прибыль в 52 миллиона марок. Тапи получил возможность передохнуть.

В начале 1991 года для Тапи забрезжил очередной кризис, так как он почти забыл, что в июле 1990-го заключил соглашение со Стивеном Рубином. Дело в том, что он, ничего не сказав своим инвесторам, предоставил англичанину право в течение трех лет приобрести треть BTF GmbH, включавшую долю Тапи в Adidas. Когда банки проведали об этом, Тапи не моргнув глазом заявил, что впервые слышит о такой договоренности. Проблема была только в том, что Лоран Адамович из Paribas все письменно задокументировал. Чтобы доказать, что его обманули, Тапи оставался лишь один путь: он должен был подать в суд на Стивена Рубина и Адамовича – человека, организовавшего для него покупку Adidas.

И все же Тапи хватило порядочности предупредить Адамовича. «Ничего личного, но мне придется подать в суд на вас и ваш банк», – заявил ему Тапи. Его адвокаты настаивали, что Тапи ничего не знал о письме, что Адамович превысил свои полномочия и соглашение недействительно. Для решения вопроса Бернару Тапи, Лорану Адамовичу и Стивену Рубину предстояло 7 июня 1991 года явиться в арбитражный суд Парижа.