Адъютант генерала Май-Маевского

«Дорогой Владимир Зенонович, — писал Деникин, — мне грустно писать это письмо, переживая памятью вашу ге­роическую борьбу по удержанию Донецкого бассейна и взятие городов: Екатеринослава, Полтавы, Харькова, Киева, Курска, Орла.

«Последние события показали: в этой войне играет глав­ную роль конница. Поэтому я решил: части барона Вран­геля перебросить на ваш фронт, подчинив ему Добровольческую армию, вас же отозвать в мое распоряжение. Я твердо уверен, от этого будет полный успех в дальней­шей нашей борьбе с красными. Родина требует этого, и я надеюсь, что вы не пойдете против нее. С искренним уважением к вам —

— Я этого давно ждал, — с горечью сказал генерал: — писать не нужно; я раньше буду, чем дойдет ответ. При­кажите из состава поезда выделить мой вагон и пригото­вить паровоз.

Только-что Май-Маевский условился с начальником штаба о заместительстве до прибытия нового командующего, как из ставки уже пришла телеграмма, сообщавшая о выезде Врангеля в Харьков.

— Я отлично знал, что вслед за письмом должен выехать Врангель, — сказал Май-Маевский.

Начальник штаба просил генерала обождать в Харькове барона, но Май-Маевский наотрез отказался.

Кажется, в тот же день нас навестила Анна Петровна и Катя Жмудская. Обе — грустные-прегрустные. Анна Пе­тровна прошла в кабинет генерала, а Катя осталась со мной в «интимной комнате». Она умоляла меня ехать за гра­ницу. Намекала на то, что у них крупный капитал вло­жен в иностранные банки, что сестра замужем за англи­чанином-миллионером.

— Из Харькова мы захватили массу ценностей, — убе­ждала Катя: — Павлик, ты отказался на мне жениться, ссылаясь на военное время. Но, ведь, за границей нам никто не помешает. Купим великолепную виллу и будем жить, где нам понравится.

Я наотрез отказался. Губы женщины дрогнули от горь­кой иронии:

— Может быть, ты меня совсем не любишь и намерен находиться при Май-Маевском, при дворе английского ко­роля? Ведь он лорд... В Лондоне найдешь красивее меня...

Я перебил:

— Перестань говорить глупости. Иди лучше попро­щайся с Май-Маевским. А что будет дальше: поживем — увидим.

Катя нервно вскочила и, не глядя на меня, прошла к ге­нералу. Она уговаривала старика отпустить меня за гра­ницу. Май-Маевский давно предлагал мне жениться на Кате. И теперь он долго убеждал меня ехать за границу. Но я категорически отказался.

Катя и Аня сердечно простились с нами и ушли запла­канные.

Весть о замещении Май-Маевского Врангелем быстро разнеслась по всему фронту. Буржуазное население встре­тило уход генерала радостно.

Да, этого нужно было ожидать, так как зажиточный класс всеми силами поднимает авторитет того лица, кото­рое стоит на страже их капиталов, но стоит лишь затро­нуть их интересы, как этот же класс с ненавистью обру­шивается на своего «выдвиженца».

Торгово-промышленники города Харькова в день празд­ника Добрармии произвели добровольный сбор в своей среде.

Подписались на сорок миллионов, но внесли всего лишь шестнадцать.

В связи с изменившимся положением на фронте, торгово- промышленники медлили со взносом добровольного сбора, так что Май-Маевскому пришлось издать постановление, обязывавшее внести недоплаченные 24 миллиона в недель­ный срок.

«В противном случае сбор будет повышен на пятьдесят процентов и принудительно».

Это постановление вызвало среди буржуазии ненависть к Май Маевскому.

Они на всех перекрестках Харькова заявляли о неслы­ханном безобразии, сравнивая действия генерала с дей­ствиями тех же большевиков.

Радость их была неописуема, когда Май-Маевский сдал командование Врангелю. Но войска симпатизировали ко­мандующему.

Спрашивали меня о причинах смены.

— Сменили за хорошее отношение к войскам и за то, что Май-Маевский настаивал на земельной реформе, опа­саясь крестьянских беспорядков,—старался я использовать момент.

На вокзале к Май-Маевскому подошла почетная рота, изъявившая желание сопровождать его в ставку. После долгих просьб генерал согласился.

В вагон к Май-Маевскому являлись представители от частей, выражая соболезнование и намекая на то, что Де­никин не соответствует своему назначению. Генерал вы­слушивал их, крепко пожимая руки, и говорил:

— Надо подчиняться ставке.

Я твердо сказал генералу:

— Ваше превосходительство, к вам приходят представи­тели от всех частей. Все ненавидят ставку, не уважают Деникина. Одно ваше слово, и войска перестанут подчи­няться ставке. Они говорят, что положение на фронте можете спасти только вы.