Адъютор

Кларисса живет в столице несколько лет, но все еще выговаривает звук «л» слишком мягко. Что сразу выдает в ней уроженку одной из западных провинций королевства. В большинстве случаев, такое произношение меня раздражает, но не из ее уст.Корсеты давно не в моде, и при такой тонкой талии, нескромном декольте, в котором есть что показать, темных блестящих глазах, красивых чертах лица и настоящем водопаде каштановых волос, уложенных в так идущую ей прическу, пусть Кларисса не выговаривает его вовсе. К тому же все то, что отчасти скрывает ее бальное платье, мне давно и хорошо известно. Там если и не совершенство, то недалеко от него.

- Ни за что не поверю, что ты прождала меня все время именно здесь, - заявил я, заодно уволакивая ее за руку в одно уединенное местечко, о котором, боюсь, не знает даже Клаус. Мы разговаривали с сар Штраузеном больше часа, и потому мой вопрос был закономерен.

- Еще чего! Всего-то понадобилась одна монета, чтобы слуга вовремя меня предупредил. Затем только и оставалось, что перехватить, пока ты не исчез также незаметно, как и появился: едва успела тебя заметить.

Кларисса шла за мной охотно, и мы оба с ней прекрасно понимали, чем наша встреча закончится. Наконец, то самое уединенное местечко, где я надолго припал к ее губам.

- Рад тебя видеть! – отрываясь от них, сказал я.

- Я чувствую, - улыбнулась она. – К тому же ты дышишь чаще обычного.

Здесь нас не увидит никто, и если развернуть ее спиной, наклонить, а затем одним движением поднять подол достаточно высоко, будет доступно то, что сейчас мне просто необходимо. То, что не сможет заменить ни бренди, ни любой другой крепкий напиток, вообще ни что. И я знал точно – Кларисса будет совсем не против. Но нет, этого будет мало. Нервов потрачено слишком много, чтобы всего лишь вот так.

- Кларисса, как ты посмотришь на то, если я тебя украду?

Она – дама замужняя, и потому мой вопрос был закономерен. Иначе даже спрашивать бы не стал. Муж – господин Шарлур сар Маньен, старше своей красавицы-жены лет на двадцать, и круг его интересов полностью совпадает с диаметром ломберного стола. Он – необычайно везуч в карты, и о его везучести ходят легенды. Сам я абсолютно к ним равнодушен, впрочем, как и ко всем остальным играм. Пусть даже к тем, в которых не принято делать ставки.

- Решайся поскорее, Даниэль. Иначе мне самой придется тебя украсть. Что потом начнут говорить в свете?! Сарр Клименсе дожился до того, что его крадут дамы, а затем используют до самого утра!

Улыбка у Клариссы тоже замечательная.

- Выкрутишься?

- Фи! Скажу, что мне надоело любоваться на его потную лысину всякий раз, когда к нему приходит хорошая карта. И я отправилась, например, к Ластье. У них тоже сегодня званый вечер. Кстати, Даниэль, если тебе придется играть с Шарлуром, помни это факт! И сразу же пасуй.

Кларисса рассказывала по дороге к выходу, уже наряженная в мой плащ, и даже капюшон был накинут. Излишние предосторожности, но ведь и приличия следовало бы соблюдать? Хотя бы для слуг, которые успели попасться дважды, пусть оба раза и старательно отводили взгляды в стороны. Что до потной лысины господина Маньена… Где ее там разглядишь, если шевелюра у него как у молодого?

- Мы поедем ко мне, - заявил я уже в карете.

Не слишком подходящее местечко для свидания со светской дамой. Но до него подать рукой, а времени терять не хотелось.

- Да хоть на сеновал! Куда угодно с человеком, который не расстается с двумя шпагами, одной из которых владеет особенно виртуозно.

Только не говори: хорошо бы еще, чтобы длина обеих шпаг была одинаковой. Ведь это будет чересчур для нас обоих.

- У тебя был серьезный разговор, Даниэль? – спросила Кларисса по дороге к моему дому, в то время как сам я едва сдерживался, чтобы не крикнуть кучеру: побыстрее ехать нельзя?!

- Почему так считаешь?

Слова не мешали нам обоим проверить друг на друге: все ли там на месте? И так ли оно приятно на ощупь, как и всегда прежде? Особенно преуспевал в этом занятии я.

- У тебя было такое задумчивое лицо! Что молчишь?

О встрече с отцом Клауса не хотелось даже вспоминать. И я, чтобы не отвечать, закрыл рот Клариссы поцелуем.

Тем временем, стук колес кареты, впрочем, как и лошадиных копыт по булыжной мостовой прекратился, что означало: мы наконец-то прибыли. Извозчик даже голоса не стал подавать: любезные господа, извольте выйти и расплатиться. Человек, несомненно, опытный, и потому вполне допускал то, что частенько случается дальше. Дама с кавалером в карете могут на некоторое время и задержаться. И если сама карета начнет раскачиваться на рессорах, несложно догадаться, что станет тому причиной. Хотя может и не раскачиваться: эти господа такие выдумщики, а благородные дамы развратницы еще те! При этом кучер обязательно будет улыбаться в усы. Они у него есть, сам видел. Все это так, но до моего дома осталось всего-то несколько шагов, а у нас с Клариссой нет причин расставаться.