Адмирал идет ко дну

Хотя его не приглашали, Бен смело уселся на стул. Торрингтон присел по другую сторону.

– Рад познакомиться, Грег, – начал он, решив взять приятельскую нотку. – Спасибо, что уделили мне время.

– Я очень серьезно отношусь к неприкосновенности своего частного пространства, – заявил Джепсон, что объясняло отсутствие фотографий в Сети. – Если вы собираетесь выставить меня на всеобщее обозрение, забудьте об этом. И даже не пытайтесь здесь снимать…

– Я бы хотел обсудить кое-какие вопросы наедине.

– А я хочу, чтобы Стивен присутствовал.

Бену присутствие пиарщика совсем не улыбалось.

– Речь пойдет об «Адмирале Бинге».

Джепсон уставился на Бена. Тот выдержал его взгляд.

– Стивен, вы не могли бы нас оставить? – попросил Джепсон.

Пиарщик скорчил недовольное лицо, но все же вышел в зал и, подойдя к окну, уставился на улицу.

– А какое отношение вы имеете к «Адмиралу Бингу»? – спросил Джепсон.

– Вы слышали, что Джеффри Фитцсиммонс умер?

– Суицид, насколько мне известно. – Джепсон покосился на экран.

– Может быть, – уклончиво ответил Бен. – Я так понимаю, в тот день вы с ним виделись?

Джепсон снова повернулся к монитору, игнорируя вопрос, и тихо выругался.

– У Гастона кишка тонка!

Он принялся яростно набирать сообщение несчастному Гастону. Куда рванет торпеда – в Париж или в Женеву?

– А с какой стати я должен вам докладывать, с кем я виделся?

– Моя компания выпускает реалити-шоу; мы снимали в пабе как раз в тот день, когда умер Адмирал. Естественно, нас заинтересовала его смерть.

Джепсон снова покосился на экран.

– Это понятно, но с чего вы решили, что я буду с вами откровенничать?

К этому Бен подготовился заранее.

– Мы успели вас снять на лестнице. Состоятельный учредитель хеджевого фонда посещает жертву убийства в день смерти – наши рейтинги взлетят до небес.

– Не такой уж я состоятельный, – возразил Джепсон.

– С активами стоимостью в восемьдесят два миллиона фунтов?

Впервые за все время Джепсон улыбнулся: поджатые губы едва заметно шевельнулись.

– Сейчас уже немного больше, – уточнил он.

– Даже не сомневаюсь, – равнодушно отозвался Бен.

– А если я вам скажу, зачем приходил, вы меня вырежете?

– Конечно, – сказал Бен, думая про себя: «Ага, как же!» Наверняка можно найти какое-нибудь оправдание типа «в интересах общества».

Джепсон злобно сверкнул глазами. Хоть и мелкий с виду, он напомнил Бену пьяного футбольного фаната, ищущего, с кем бы подраться.

– Вы знаете, почему мой фонд называется «Мамба-кэпитал»?

– Песня понравилась?

– Да не «мамбо», а «мамба» – одна из самых ядовитых и быстрых змей в мире. Я предпочитаю нападать молниеносно, таков мой стиль – вот почему мне удалось сколотить состояние.

– Вы это к чему?

– А к тому, что, если вы покажете меня в своей передаче, я вас уничтожу – профессионально. Никто больше не захочет иметь с вами дело.

Бен смерил взглядом «ботаника» в фальшивой дизайнерской футболке. Как можно бояться такого лузера? С другой стороны, если у лузера столько денег и он не поленится пустить их в ход…

Джепсон снова отвернулся к экрану, выругался и застучал по клавишам. Интересно, спит ли он с той красоткой? Да ну, не может быть: у нее слишком хороший вкус, даже если учитывать его миллионы. Нет, исключено.

Однако воображение не унималось…

Бен попытался снова перехватить инициативу.

– Ладно, давайте не будем… Наверняка вы пришли в паб по совершенно безобидному поводу. Откуда вы знали Адмирала?

Джепсон помолчал немного, затем повернулся к Бену.

– Я вырос в Крэбуэлле, у меня там мама живет. Родители дружили с Адмиралом, я его с детства знал. Он всегда интересовался моей карьерой. Я гостил у мамы, вот и решил забежать и поздороваться.

– Понятно. И что же вы с ним обсуждали?

– Я сказал «привет». – Джепсон снова поджал губы.

– И все?

– И все.

– Он не показался вам взволнованным или возбужденным?

– Да не особенно.

– Он планировал напиться, говорил, что это его «Последнее ура». Вы не знаете, о чем речь?

Джепсон покачал головой.

И тут дверь распахнулась, в комнату влетел молодой человек лет тридцати. Как и Джепсон, он был одет неформально; тем не менее сразу бросалось в глаза, что на внешний вид потрачена уйма денег: элитные часы, аккуратно подстриженная бородка, стильная прическа, итальянские туфли.

– Грег, цены все еще повышаются! Мы на двадцать миллионов ниже ватерлинии. Надо снижать позиции! – Он говорил с сильным французским акцентом.

– Гастон, ты продал те четыре миллиона акций?

– Конечно нет! Надо покрыть позицию, и как можно скорее!

– Успокойся. Возьми себя в руки, иди и продай еще четыре миллиона акций, как я велел.

– Это перечеркнет целый год работы!

– Теоретически могло бы, но не сейчас, – сказал Джепсон. Его уверенность произвела впечатление даже на Бена. – Стоимость акций слишком завышена, она скоро спадет. Надо всего лишь набраться терпения. И продать еще четыре миллиона.

Француз уставился на босса, тяжело дыша. В его взгляде читалось дикое напряжение, даже страх.

– Вы уверены?

– Я когда-нибудь ошибался?

– Иногда, – уточнил француз.

– Но не в этот раз.

Тот пожал плечами.

– Ладно, продам еще четыре миллиона. – И вышел из кабинета.

Джепсон покосился на Бена.