Адмирал Империи 16 (СИ)

— Согласно статье 3, оружие должно быть номинальной мощности. Каков именно данный параметр для плазменных сабель сражающихся? — протараторила Алекса, уставившись на польских офицеров.

Секунданты Вишневского переглянулись в замешательстве.

— Тридцать процентов, — неуверенно ответил один из них.

— Благодарю, — кивнула Алекса, что-то отметив у себя в электронном планшете. — А как проводится проверка системы блокировки удара? Вручную или автоматически?

— Эмм, автоматически, — пробормотал второй секундант.

— А как насчет режима безопасности? — не унималась девушка-андроид. — Соперники должны отключить блокираторы или нет?

— Это поединок чести, а значит, никакого режима безопасности на доспехах уставлено быть не должно! — вмешался в разговор сам Мариуш Вишневский, не менее своих помощников удивленный подобным расспросам от странно-ведущей себя девушки в офицерском кителе без погон и нагрудного жетона, но вооруженной, как на войну.

— Хорошо, — кивнула Алекса на ответ польского адмирала. — Тогда нам необходимо время на перенастройку систем бронескафандра.

После этих слов она подошла ко мне и стала внимательно изучать мое снаряжение для поединка, с помощью беспроводной связи войдя через планшет в программу моей брони, а на самом деле лишь делая вид, что занимается проверкой настройки системы безопасности. Я незаметно подмигнул Алексе, обрадованный, насколько быстро та поняла мою задумку и влилась в тему, и сам в свою очередь взял в руки шлем и погрузился в просмотр его настроек.

— Сферу можешь не настраивать, Васильков, — отмахнулся Мариуш, поправляя свои золотистые кудри, — будем биться без шлемов…

— Понимаю, — улыбнулся я, наблюдая, как мой противник явно собой любуется. — Действительно, такую красоту прятать грех…

— Ну вот, уже нашла одно несоответствие, — между тем, Алекса уже копалась в системе доспехов Вишневского. — Уровень мощности плазменного лезвия не должен превышать 30 %. А у вас стоит 32 %.

— Надеюсь, вы не думаете, что это было сделано специально? — заметно покраснел Мариуш, приказывая своим офицерам немедленно исправить параметры настроек своего оружия.

— Ни в коем разе, — покачал я головой, многозначительно переглянувшись со своими товарищами.

— Так, ну что, вы закончили, пани? — Вишневский строго посмотрел на Алексу, все еще копошащуюся и что-то заполняющую у себя в планшете.

Та перевела на меня заговорщический взгляд:

— Еще несколько минут, — ответила она. — Заканчиваю настройку…

Таким образом, доводя до исступления поляков, моя помощница продолжала выигрывать для нас драгоценные минуты. Собравшаяся в аудиенц-зале толпа начала скучать, нам в спину полетели усмешки и свист.

— Васильков, если ты это задумал для того, чтобы просто оттянуть неизбежное, — усмехнулся Мариуш, слыша реакцию своих «моряков», — то, ничего, кроме жалости к тебе после этого я уже не испытываю…

— Очень легкомысленно с ваше стороны, пан-адмирал, — я неожиданно перестал улыбаться, как делал все время до этого.

Вишневский тоже посерьезнел, видя мою реакцию.

— Как желаешь умереть, быстро и безболезненно или медленно и в мучениях? — спросил он, снова выходя вперед и активируя свою саблю.

— Если можно, то хотелось бы помучаться, — честно признался я.

Мариуш злорадно улыбнулся и кивнул в ответ. Толпа в сотни две глоток, видя, что происходит, взревела от предвкушения схватки.

Наконец, настало время начать поединок, оттягивать дальше было бессмысленно, поляки, могли психануть и просто перебить меня с Алексой и Кузьмой Кузьмичом, как котят. Поэтому я следом за Вишневским занял позицию посередине арены и также активировал свою саблю. Клинки осветили пространство холодным ультрамариновым светом, тихо шипя напряжением во внезапно опустившейся на отсек тишине.

— Ну что, Васильков, вот и пришла пора тебе узнать цену польскому клинку! — пафосно выкрикнул Мариуш и резко первым атаковал, пытаясь нанести мне рубящий удар в голову.

Я каким-то чудом успел увернуться от этого резкого удара. Сабля Мариуша рассекла воздух совсем рядом с моей шеей.

Собравшиеся на просмотр телешоу восторженно ахнули, в толпе послышались аплодисменты и возгласы одобрения, похоже, не моей быстрой реакции, а скорости, с которой действовал польский командующий. Этой самой скорости удивился и я сам, когда вслед за первым ударом от Вишневского последовала в мою сторону целая серия агрессивных выпадов — в бедро, плечо, бок. Мариуш явно хотел показать себя перед своими подчиненными и поэтому, не давая мне опомниться, атаковал и атаковал.

Я же лихорадочно отступал, уворачиваясь и блокируя его выпады. Иногда пытался перейти в контратаку, но Мариуш тут же гасил ее, вновь заставляя меня отступать и закрываться в глухой обороне. Клинки наших сабель мелькали ярко-синими вспышками, создавая видимость настоящего файер-шоу, глухой звук стали смешался с шипением плазмы, дыхание поединщиков с криками ярости и азарта окружавшей помост толпы…