Адмирал Империи 16 (СИ)

Схватка продолжалась уже двадцать пять минут, я знал точное время потому, как постоянно смотрел на таймер. Как правило, поединки такой интенсивности и ярости заканчивались минут за пять, редко за десять. Сейчас же мы дрались почти полчаса, и никто из наблюдавших за нами не мог с уверенностью сказать, чьей победой закончится эта сумасшедшая схватка.

Поначалу, когда адмирал Вишневский кидался на меня с яростными кавалерийскими наскоками, вроде как было понятно, кто из нас искуснее владеет холодным оружием. Все это время я вынужденно отступал, прекрасно читая наперед все действия соперника и копя силы для контратаки. Я уклонялся и блокировал каждый удар, выискивая уязвимое место в защите поляка, более того, находя эти самые бреши, но не используя момента, а снова отходя назад и закрываясь в обороне…

Напоминаю, мне нужны были эти минуты, которые постепенно превратились с учетом нашего прибытия на авианосец, дотошной проверки Алексы всех систем и нашего с Вишневским бесконечного поединка, в целый лишний час, час который мог спасти мои корабли и моих космоморяков…

Я снова проигнорировал удобный момент для контрвыпада и отступил на несколько шагов, уклоняясь от очередной атаки противника. Шла тридцать восьмая минута поединка, все бы ничего, но внезапно на меня будто атмосферным столбом начала наваливаться дикая усталость, я вдруг почувствовал острую боль в руках и ноге, тут же проверяя, не пропустил ли ударов от моего соперника.

Но, нет, Вишневский, хоть и сильно для этого старался, был тут не причем. Я понял, что действие стимуляторов, которыми меня напичкал перед полетом на авианосец наш начмед, просто начало заканчиваться, отсюда эта дикая слабость и боль. Плюс дыхание начало сильно сбиваться, а в ушах начали звенеть колокола. Надо заканчивать с этим ряженым павлином, пока в крови еще остались стимуляторы, — подумал я и ринулся на своего противника, собирая в кулак последние силы и рассчитывая довольно-таки легко пробить защиту поляка.

Я пошел вперед и провел целую комбинацию ударов, настолько молниеносных, что я сам еле успевал за ними следить, благо отклик пневмоприводов моего скафандра был моментальным. Однако, к своему изумлению, ни один из моих ударов не достиг цели, Мариуш показал себя в обороне настоящим профессионалом, применив против моей атаки так называемую зеркальную защиту — абсолютно симметричные ответы на удары, полностью повторяющие мои действия.

Сразу после этого Вишневский контратаковал и резким ударом сверху снова попытался раскроить мне голову. Я парировал его саблю, остановив светящийся плазменный клинок поляка в сантиметре от своего лица. Между тем я все сильней чувствовал слабость. Рана на ноге отзывалась острой болью и начала сковывать мои движения.

Не давая противнику отдышаться, я снова перешел в наступление, понимая, что сил у меня осталось всего лишь на одну атаку. Поэтому я наседал и наседал на Мариуша, нанося один удар за другим. Тот едва успевал парировать мои выпады, снова применив тот же прием зеркальной защиты, и в этом он допустил ошибку. Спровоцировав Вишневского ложным замахом справа, и дождавшись соприкосновения наших клинков, я тут же вложил всю силу руки и пневмопоршней запястья в удар сверху — вниз, выбив оружие из его руки.

В следующее мгновенье моя сабля уже разрезала пластины доспеха моего соперника, чертя разорванную «линию» вдоль всего скафандра Мариуша. Вишневский каким-то чудом сумел отскочить назад мне буквально секунды не хватило, чтобы располовинить польского адмирала на две части, слишком массивными оказались нагрудные пластины его лат. Но, ничего, оружия у него все равно нет, так что…

Тут я снова вспомнил, что пока рано убивать Мариуша, и пока я медлил с решением, что же делать, поляк не растерялся и крикнул одному из своих секундантов, чтобы тот бросил ему свою саблю, так как оружие самого Вишневского лежало у моих ног и он не мог до него дотянуться. Офицер из команды «Короля Владислава» оказался начеку и тут же передал саблю своему командующему.

По залу прошел шепот явного недовольства увиденным, поляки хоть и ненавидели нас и меня в частности до глубины души, но явно были недовольны нарушением правил поединка. Однако открыто выступить против своего адмирала никто из присутствующих не осмелился, поэтому поединок продолжился…

Краем глаза я увидел движения Кузьмы Кузьмича и Алексы, еле сдерживающихся, если можно применить такое выражение в сторону робота и полуробота, которые после действий секунданта Вишневского, подошли к двум его помощникам и встали с ними рядом, чтобы впредь предупредить подобные финты с их стороны…

— Неплохой ход, только не очень честный! — выдавил из себя я, стараясь перевести дыхание.

— Зато, эффективный, — огрызнулся Мариуш, становясь с защитную позицию.