Адмирал Империи 29 (СИ)

И все же, несмотря на тяжелейшие потери и увечья, жалкие остатки «Джерси Блюз» из последних сил продолжали неистово отстреливаться из тех орудийных башен, что еще оставались целыми. Экипажи дредноутов вели непрерывный огонь по наседающим со всех сторон легким крейсерам и эсминцам противника, не взирая на разверзшийся вокруг ад. Среди наименее пострадавших в этой свалке американских кораблей выделялся линкор «Монтана-2». Израненный исполин продолжал исправно палить из своих чудом уцелевших тяжелых калибров, самоотверженно прикрывая собой отход соседних «Мемфиса» и «Небраски-3». «Монтана-2» то и дело нарочито подставлялась под плазменные заряды русских, неизбежно теряя скорость от все новых попаданий, но стойко удерживала врага на расстоянии и не давала ему приблизиться вплотную к слабо защищенным бортам товарищей.

Ди Сенна не сводил взгляда с мерцающей синими и зелеными огоньками тактической карты. На ней было отчетливо видно, как русская эскадра стремительно, словно неумолимый рок, смыкает кольцо вокруг остатков зажатой со всех сторон дивизии «янки». Крейсера Романовой шли следом за удирающими кораблями Сенатской Республики рассыпным, неупорядоченным строем, точно свирепая стая разъяренных хищников, жадно раздувающих ноздри и уже почуявших вкус крови. Они словно в предвкушении облизывались, в любой момент будучи готовыми настигнуть и окончательно добить свою изрядно потрепанную и теперь практически беззащитную жертву.

Контр-адмирал тяжело оперся о край пульта, поникнув плечами.

— Дастин, свяжитесь с «Монтаной», — глухо и устало распорядился Горацио, с трудом узнавая собственный сиплый, сорванный от долгих криков голос. Он медленно повернулся к старшему помощнику, маячившему рядом перепуганной тенью. — Прикажите ей немедленно взять «Небраску-3» на аварийный буксир и любой ценой форсировать отход из сектора боя. Что же касается всех остальных кораблей, передайте им следующее: немедленно врубить двигатели на полную и во что бы то ни стало постараться увеличить дистанцию до противника. Приказ: рвать когти! Если нам посчастливится оторваться от «русских медведей», то…

— Увы, сэр боюсь, что ничего у нас не выйдет, — мрачно оборвал командира Дастин, тяжело вздыхая. Рукой он указал на один из вспомогательных экранов. — Посмотрите сами: прямо сейчас к нам стремительно приближаются, под прикрытием крейсеров «Транзунд» и «Дербент» и еще двух эсминцев, четыре гвардейских десантных корабля русских. Похоже, их элитные штурмовики уже вовсю готовы к очередным абордажам, сэр.

Ди Сенна от души чертыхнулся. Вот ведь какую возможность он неосмотрительно упустил из виду, когда приближался к Никополю. Но почему он не видел на карте эти МДК раньше? В любом случае капитан-командор Романова снова была на высоте, прихватив с собой в этот рейд дерзких гвардейских «морпехов» на скоростных десантных ботах, чтобы иметь возможность добить обескровленного и измотанного противника в жестоких рукопашных абордажных схватках на палубах и в тесных отсеках. Действенный метод, практически не оставляющий ни малейшего шанса спастись…

И вот теперь эти проклятые четыре МДК, представляющие поистине смертельную опасность для потрепанных кораблей «Джерси Блюз», сейчас неторопливо, словно огромные хищные акулы, не скрываясь скользили вдоль боевых порядков, придирчиво выбирая себе добычу пожирнее и послабее.

Ситуация и впрямь складывалась для американцев из рук вон плохо. Более того, как ни парадоксально, но Горацио только сейчас, под самый конец этой безнадежной битвы, внезапно ощутил, как в его истерзанную душу вливается странное, отрешенное спокойствие. Словно то, что сражение было начисто и безоговорочно проиграно во всех смыслах, теперь уже в принципе не имело для него особого значения. Подумаешь, очередное поражение, боль, смерть — теперь для контр-адмирала это были лишь пустые слова, бессмысленные и неважные. Все, что волновало Ди Сенну в последние мгновения своей недолгой жизни — одно лишь единственное, страстное желание: хоть чуток отомстить врагам за унижение. Постараться спасти и сберечь из огня те ничтожные остатки дивизии, что по чистой случайности дотянули до этих горьких минут великого позора. Да и самому постараться умереть легко, быстро и с достоинством, как подобает храброму офицеру, отдавшему всего себя без остатка своему космофлоту. Остальное уже не имело ни малейшего значения.