Адмирал Канарис - "Железный" адмирал

Когда Редер дотронулся до папки с надписью «Z дгаи», Донаньи не выдержал и, метнувшись к ней, выхватил несколько лежавших внутри листков. Однако следователь перехватил его руку, и Донаньи покорно вернул бумаги.

Лишь умоляющий взгляд, обращенный к Остеру, показывал, что человек на грани нервного срыва. Генерал-майор дождался, пока Редер снова повернется к сейфу, ловко выхватил те же листки из папки и сунул себе в карман.

Однако тихий Зондереггер, про которого все забыли, заставил снова вернуть листки в ту же папку.

* * •

Редер повернулся к Канарису и потребовал немедленно удалить невыдержанного офицера. Адмирал повиновался. После этого следователь взял в руки те самые листки. Что же они такого содержат? Пробежал текст по диагонали и обомлел.

«Военные Германии и крути христианской церкви полны решимости свергнуть национал-социалистский режим», — значилось на одном из них. Далее описывалось террриториальное устройство Германии после падения гитлеровского режима, условия заключения мира...

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, документы какой важности попали в руки следователя. Гестапо годами искало доказательства вины друзей Остера, а тут все четко написано — черным по белому...

Тут же начались массовые аресты. В Закрове под Берлином забрали жену Донаньи, схватили и его шурина, пастора Бонхеффера. В Мюнхене гестаповцы взяли Мюллера-Оксензеппа, его жену, а через пару дней — его секретаршу и обер-лейтенанта Брайдбаха, бывшего сотрудника адвокатской канцелярии Мюллера.

Остер своим нелепым поведением в момент ареста Донаньи разоблачил и себя. Редер педантично подал Кейтелю жалобу в порядке судебного надзора, а тот давно хотел избавиться от подозрительного генерала. 15 апреля Остер был уволен из абвера.

Его пока перевели в резервную армию фюрера, но, по существу, содержали под домашним арестом, поскольку он значился в списке подозреваемых, составленном Редером.

Так властям одним ударом удалось парализовать деятельность кружка Остера.

# * *

Прошли месяцы, пока у заговорщиков появился новый лидер — полковник граф Клаус Шенк фон Штауффенберг. Он продолжил дело Остера.

Разочаровались заговорщики и в Канарисе — человеке, который в трудную минуту ничем не помог им, не защитил их.

Впрочем, сам адмирал ожидал со дня на день собственного ареста. И дело, похоже, шло к тому — Ре-дер чуял, что измена гнездилась на самой верхушке абвера. «Главный предатель» прячется за спиной Донаньи! И Редер снова и снова рылся в бумагах, захваченных у подозреваемых, опять и опять допрашивал их, стараясь получить нужные ему признания в виновности Канариса.

Он, словно клещ, впился в листки, обнаруженные в сейфе Донаньи. Кто написал эти прожекты? Кто пытался договориться с Ватиканом? Кто пытался организовать заговор против фюрера?

В ответ на эти вопросы Донаньи на всех допросах с методичностью автомата твердил, что сочинил сие он со своим шурином, пастором Бонхеффером. Только вот ничего опасного в этом документе нет, настаивал подозреваемый. Бумаги написаны с совершенно противоположной целью. Вы знаете, что у нас в абвере принято маскировать свои намерения, чтобы обмануть противника. Пастор Бонхеффер — по поручению «О.», Остера— должен был с разведывательными целями поехать в Ватикан, и, конечно, ему пришлось бы там нести эту околесицу. Кто бы из наших врагов стал беседовать с ним, вздумай он говорить откровенно, как и положено гражданину «третьего рейха»?

Возможно, Донаньи удалось бы выкрутиться, если бы его невольно не подвел Остер. Тот поступил по-другому: стал все отрицать. Он не знал ничего о бумагах, подписанных «О.». Он никуда не посылал пастора Бонхеффера. Поймите, у центрального отдела нет своих агентов!

И наконец, третьей версии придерживался Бон-хеффер. «Да, с 1 сентября 1939 года я был агентом зарубежного отдела абвера, — сказал он. — Я выполнял разведывательные задания и для этого встречался с деятелями зарубежной церкви. Кроме того, я вел разведку и на территории рейха».

Когда с последним признанием ознакомился Ка-нарис, он схватился за голову: абвер никогда не вел разведку на территории Германии, этим занимались люди Гейдриха и Гиммлера. Получалось, что он тайно хотел перебежать им дорогу...

Впрочем, Редер методично сокрушал доводы арестованных один за другим. Он выяснил, что Бонхеф-фер — стараниями шурина — был занесен в число «нужных» для абвера лиц, а потому избавлен от службы в вермахте, но полноправным агентом никогда не был. Он не значился ни в каких картотеках агентов, не давал подписки о неразглашении тайны. В документах абвера не нашлось ни единого отчета, составленного «агентом» Бонхеффером. К тому же, страстный противник нацистов, Бонхеффер давно находился под наблюдением гестапо; ему ограничили права проживания, запретили выступать с публичными речами.

Стало быть, врали и другие подозреваемые...