Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Шмидхубер предлагал простейший выход: пусть Канарис подтвердит, что его офицеры действовали по заданию абвера. Адмирал ни в какую не соглашался.

Тогда Канарис и Остер заговорили о другом «простейшем выходе». Шмидхубер своими откровениями наверняка погубит заговорщиков. Может, пожертвовать его жизнью ради общего блага? Однако против этого плана стал возражать Донаньи, резонно рассудив, что при попытке убийства могут оказаться свои осложнения.

Наконец, заговорщики решили выслать Шмидхубера в Италию. Пусть он переждет там, пока не уляжется буря. Икрату тоже надо было исчезнуть из Мюнхена. Тем временем Канарис попытается замять эту историю.

* * *

Шмидхубер с неохотой согласился. Он испросил у своего начальника Фихта отпуск, дабы — по неотложным делам — съездить в Италию. Тот разрешил «при условии, что он будет отсутствовать не более двух-трех недель». Вместе с женой Шмидхубер направился в Мерано и остановился в небольшом отеле. Исчез и Икрат. Зюсс и Мюллер-Оксензепп вскрыли сейф майора и принялись уничтожать улики. Мюллер изымал любые бумаги, где упоминались друзья Остера. Он расправлялся со счетами, квитанциями и протоколами. Теперь оставалось лишь ждать.

Вскоре в Мюнхен приехал Вапенхенш. Он страшно досадовал, что майор улизнул, и требовал найти его. Фихт попробовал вызвать беглеца из Мерано, но тот не отвечал. Тогда вдогонку за ним послали его друга, Мюллера.

Мюллер сделал, конечно, все наоборот. Он приехал в Мерано и стал заклинать Шмидхубера не возвращаться домой, поскольку его «голова в опасности». Тот весело отвечал, что вернется домой не иначе как в составе британского экспедиционного корпуса. Мюллер посоветовал ему укрыться в Португалии, а в Италии его скоро найдут. На прощание Мюллер дал слово, что тотчас сообщит, если Шмид-хуберу будет грозить беда; пока же он может чуть перевести дух.

Однако Мюллер просчитался. Вапенхенш опередил его. Он добился, чтобы подполковник Фихт отдал приказ арестовать обоих офицеров и доставить Шмидхубера из Мерано в Мюнхен. Икрат явился добровольно и 13 октября 1942 года был арестован. 31 октября итальянские полицейские по настоянию Вапенхенша задержали в Мерано Шмидхубера (Канарис опять же ничего об этом не знал). Два дня спустя в Больцано итальянцы передали его немцам. Вапенхенш надел своему недавнему собеседнику наручники и отвез его в мюнхенскую армейскую тюрьму.

Только тогда Канарис узнал, что все его маневры оказались тщетны. Опасный свидетель схвачен. Шеф абвера еще пытался как-то смягчить скандал. В комнате Николауса Фихта не умолкал телефон. Высокопоставленные чины из Берлина вновь и вновь «давили» на него: нужно «дать понять» Вапен-хеншу, «что продолжение следствия крайне нежелательно». Однако упрямый пражский таможеник отвечал отказом на все увещевания.

Вдобавок Шмидхубер решил, что Мюллер предал его. Он разозлился на своих друзей-покровителей и стал впутывать в дело и их. Он клялся старшему военно-полевому судье Карлу Зауерману, который вел его дело, что спекулировал валютой не для себя лично — его заставляло абверовское начальство. Готовилась какая-то важная политическая операция. Знают о ней зондерфюрер фон Донаньи и обер-лейтенант Мюллер. Таким образом Шмидхубер открыто дал понять Остеру и иже с ним, что выболтает все, если они не вытащат его из беды.

* * *

«Покровители» не знали, что и делать. Вапенхенш был неумолим. И тогда они решили поступить с недавним товарищем так же, как тот пытался обойтись с Давидом: они заявили, что Шмидхубер — агент британской разведки. Так они хотели дезавуировать его будущие обвинения. Они просчитаются, и это будет иметь самые роковые последствия.

Итак, друзья Остера поручили Фихту обвинить «слабого человека» Шмидхубера в государственной измене. Судья Зауерман вспоминал подробности: абверовцы заявили, «что Шмидхубер заподозрен в попытке перейти на сторону врага». Речь шла о заграничных паспортах, которые он собирался раздобыть тайком, без ведома абвера, далее о шпионских связях с врагом, направленных против Германии. Важнейшей уликой стали слова Мюллера: майор Шмидхубер признался ему в Мерано, что «вернется домой не иначе как в составе британского экспедиционного корпуса».

ПОИМКА ПРЕДАТЕЛЕЙ

Вот так — из-за неудачного маневра — история с валютными махинациями переросла в дело о государственной измене. Разбирать столь серьезные обвинения военно-полевой суд уже не мог; дело передали в гестапо. В ноябре 1942 года Шмидхубера и Икрата перевели в тюрьму главного управления имперской безопасности.

Канарис поспешил в Мюнхен. Пригласив в отель «Регина» Йозефа Мюллера, он попытался понять, как все дошло до катастрофы. Когда обер-лейтенант заглянул в гостиничный номер, Канарис обшаривал комнату в поисках микрофонов. Потом он накинул пальто на телефонный аппарат и начал разговор.

«Я заметил, что у него совсем сдали нервы», — комментировал Мюллер. Разозлившись на Остера и его друзей, адмирал прошипел: «Ну, разве не государственная измена то, что они делают?»