Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Лишь преданность кадетов ободряла его. Среди них Канарис замечает юношу, которого никогда уже не позабудет: вытянутая шея, продолговатое лицо, словно бы сложенное из двух разных половинок, крупный нос, острые, выдающиеся скулы, плохие передние зубы.

Так выглядел кадет Рейнхард Гейдрих, 1904 года рождения, сын оперного певца и актрисы, вежливый и обворожительный, умеющий подольститься. У него были причины добиваться расположения Канариса. Он чувствовал себя одиноким: никто из кадетов не любил «козу» — так звали Гейдриха за его высокий, плаксивый, почти что блеющий голос.

Канарис почувствовал расположение к этому надменному и в то же время кокетливому кадету — у них были общие политические пристрастия. Гимназист Гейдрих был некогда связным в добровольческом корпусе генерала Меркера. Националиста Канариса не раздражало и то, что Гейдрих оказался членом антисемитского «Союза борьбы и защиты немецкого народа».

Гейдрих великолепной игрой на скрипке умел снискать и расположение Эрики Канарис. Вильгельм не возражал против домашних концертов — его семейная жизнь складывалось не очень удачно, а тут хоть какое-то разнообразие. Хотя сам Канарис был равнодушен к музыке, он охотно позволял Эрике и Рейнхарду музицировать, а сам удалялся на кухню, где, надев белый поварской колпак, готовил ужин.

Не изменило прохладных отношений супругов и появление на свет дочери Евы. Фрау Канарис не интересовалась делами мужа, и того мало что удерживало дома. Он никогда не ездил с женой отдыхать — тем более что. у него был благовидный предлог: с 1913 года ему не предоставляли отпуска.

* * *

Канарис испытывал депрессию, чувствуя себя не у дел. Пока он нес свою нудную службу, где-то в стороне разыгрывались события, волновавшие всю нацию: 8 ноября 1923 года провалился «пивной путч» Гитлера; плачевно закончилось и выступление боевиков «Консула» в Гольштейне. Командование запретило офицерам флота поддерживать любые отношения с этой организацией. Казалось, времена вольницы, путчей и добровольческих корпусов окончательно канули в прошлое.

На душе у Канариса было скверно. Он не видел для себя никаких перспектив и, несмотря на то что 15 января 1924 года был произведен в капитаны третьего ранга, решил покинуть флот. Новый приступ малярии стал подходящим предлогом. Он пишет рапорт об увольнении. Судовой врач «Берлина», доктор Шульте-Остроп, записывает в его личном деле: «Физически истощен. Испытывает душевный упадок».

Однако начальник базы Гагерн недхотел терять такого человека, как Канарис. «Мне хотелось бы в интересах флота сохранить Ваш ум, Вашу энергию, Вашу работоспособность», — писал ему Гагерн 6 февраля 1924 года. Ему ясно, что настроения Канариса объясняются ноябрьскими политическими событиями. Далее в том же письме Гагерн смутно намекает на некие задачи, которые, «пожалуй, на полгода займут Ваше внимание. Я определенно могу обещать, что это будет поручено Вам».

Канарис понял намек и отозвал рапорт. Тем более что в заключение письма Гагерн рекомендовал по прочтении сжечь его. Похоже было, что речь идет о новой секретной миссии. Энергия возвращалась к Канарису.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

В ЦЕЛЯХ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Контр-адмирал Гагерн сдержал слово. Через несколько недель Канарису поручают совершенно секретную миссию. В мае 1924 года он, одетый в штатское, поднимается на борт парохода «Рейнланд», который направляется на Дальний Восток. Цель путешествия — японский портовый город Осака.

Небольшой пароход двигался неторопливо. У туриста Канариса оказалось достаточно времени, чтобы обдумать полученное задание. Ему предстояло найти пути для восстановления немецкого подводного флота.

* * *

По мнению союзников, подводные лодки были весьма грозным оружием немцев. Во время войны они парализовали британский флот. Поэтому победители отобрали или затопили все имевшиеся в наличии лодки и категорически запретили строительство новых. Верфи и даже чертежи конструкций были уничтожены.

Однако как бы внимательно ни следили агенты союзников, немцы — далеко за границей — все же готовились строить новые подводные лодки. В конструкторских бюро двух крупнейших немецких верфей, прежде строивших их — кильской «Германии» и гамбургского «Вулкана», — родилась идея предложить уцелевшие схемы новейших лодок, не использованных во время войны, одной из зарубежных держав. Так можно было сохранить технологическое первенство Германии в строительстве подводного флота.

Командование ВМС согласилось, и вскоре инженеру Техелю, главному конструктору верфи «Германия», удалось наладить контакт с хозяевами верфи «Кавасаки» в Осаке. Япония переживала судостроительный бум. Честолюбивые политики надеялись вытеснить англичан с Тихого океана. В июле 1920 года японские власти решают в ближайшие годы построить 8 новых линкоров и столько же новых боевых крейсеров.