Адмирал князь Трубецкой по кличке «Шайтан-капитан»

Биограф князя Трубецкого пишет о причинах перевода Трубецкого на, казалось бы, сугубо береговую, а потому совершенно чуждую ему должность, следующее: «Наступает 1917 год и с ним революция. Флот больше не воюет – он занимается политикой и ему не нужны больше славные боевые адмиралы. Мало того, чем славнее адмирал, тем большая опасность угрожает его жизни от руки своих же изменников. И, спасая жизнь князя, которая – он верил – еще может пригодиться России, адмирал Колчак назначает его начальником Балтийской морской дивизии и отправляет на Дунай. Впрочем Севастополь Трубецкой уже покинул после отъезда Колчака.

– Мне больно видеть, как с каждым днем гибнет славная Минная бригада. Что-либо в создавшейся ситуации я изменить бессилен. Посему прошу отставки от занимаемой должности. Готов служить в любом месте, где будут востребованы мои знании я и опыт! – заявил Трубецкой, прибыв на прием к новому командующему флотом контр-адмиралу Лукину.

– Что делать, Владимир Владимирович, сейчас всюду хаос и произвол! – только развел тот руками. – Впрочем, одна свободная вакансия у меня имеется. Неожиданно тяжело заболел начальник отдельной морской дивизии Фабрицкий. В дивизии пока вполне спокойно. Если не возражаете я готов ходатайствовать вас к назначению на эту должность.

На мгновение Трубецкой задумался – на сухопутье он еще не воевал. Впрочем, выбора у него не было.

– Я готов! – ответил Трубецкой комфлоту.

Итак, сдав бригаду капитану 1 ранга Нимитцу, Трубецкой отправляется на Румынский фронт, где становится начальником Отдельной Морской дивизии. Дивизию он принял у своего старшего товарища по Балтийскому флоту контр-адмирала Фабрицкого. Оставаясь бойцом до конца, он меняет ходовой мостик корабля на коня.

Еще в ноябре 1915 года для охраны побережья Балтики из мобилизованных матросов была сформирована отдельная Балтийская морская бригада. В октябре 1916 года она была переброшена в Николаев. Где была развернута в Отдельную Балтийскую Морскую дивизию, и отправлена на Румынский фронт. Там дивизия занимала позиции по Дунайским рукавам от Черного моря до Тульчи. Помимо собственно четырех полков дивизии в состав ее боевого участка, входили еще береговые батарей с орудиями, снятыми с судов, несколько плавучих батарей, две канонерские лодки, четыре миноносцев, около 90 буксирных пароходов и несколько сотен барж. Так что хозяйство досталось Трубецкому достаточно беспокойное. Февральский переворот не особо отразился на дивизии, как на других частях флота. Все ограничилось лишь несколькими бескровными столкновениями между офицерами и матросами, спровоцированными заезжими личностями. Составлявшие основу дивизии матросы-резервисты, не слишком верили в агитацию и желали, чтобы все осталось как было раньше. Из записок современника: «Князь (Трубецкой – В.Ш.) меняет мостик на коня. Верхом объезжает и инспектирует свои полки, расположенные в устье Дуная. Организует георгиевский кавалеров, старается вдохнуть в солдат свой неукротимый дух, свою волю к победе. Все тщетно. Рушится вековая слава России…»

Принявшему под начало дивизию Трубецкому особо понравилось, что полки дивизии вместо знамен имели обычные корабельные Андреевские флаги. С матросами, многие из которых были участниками японской войны, он быстро нашел общий язык. Но проблем хватало, так как и у матросов, так и офицеров и у комдива опыта боевых действий на сухопутье не было почти никакого. Слава богу, что дивизия активных боевых действий не вела, а находилась в позиционной обороне. Все ограничивалось лишь редкими перестрелками с болгарами. Да 2-й Морской полк храброго полковника Жебрака сделал несколько удачных налетов на расположение болгар, а также лихой набег на Тульчу.

Штаб Трубецкого располагается в Измаиле. Впрочем, князь, оставаясь верным себе, в штабе не засиживается и большую часть времени предпочитает находиться на передовой. Однако Румынский фронт с каждым месяцем все больше разваливался. Что касается Трубецкого, то в этой безнадежной ситуации он, по-прежнему, деятелен. Он из последних сил пытается опереться в почти безнадежной ситуации на преданных ему морских офицеров и георгиевских кавалеров.