Адмирал Н.С.Мордвинов — первый морской министр

Сестра ее успокаивала и говорила ей: «Я уверена, что с таким человеком ты всегда и везде будешь счастлива!» Матушка моя, чувствуя любовь к отцу и принимая благоразумные советы сестры, согласилась разделить свою судьбу с ним. Отец мой, возвратясь с эскадрою в Россию, поехал сухим путем в Ливорно и там женился в 1784 году, потом возвратился в Россию. Так как он решился перейти на службу в Черное море, то на пути, оставя матушку в Витебске, поручил ее супруге губернатора, а сам поехал в Петербург — уговорить сестер своих жить с ними. Возвратясь в Витебск, взял матушку и отправился в Херсон, куда вскоре и меньшие сестры его приехали, а старшая^{33} была фрейлина и оставалась при дворе. Один почтенный господин сказывал мне, что он видел матушку мою в Витебске, когда она приехала из Италии, что она была удивительная красавица, так что он никогда не мог забыть ее. «Между тем, когда стал возникать на Черном море наш флот и было учреждено в Херсоне Адмиралтейское правление^{34}, тогда по представлению князя Потемкина^{35}, которому сделались известны достоинства Н. С. Мордвинова, находившегося в то время только в чине капитана 1-го ранга, он определен председательствующим в том правлении»*. Когда императрица Екатерина Вторая путешествовала^{36} для обозрения новоприобретенного края и была в Херсоне, при устроенной ей великолепной встрече участвовал и отец мой. Еще с приближением к Херсону, чтобы не наскучил государыне вид новороссийских степей, когда она ехала по Днепру, Потемкин приказал загонять к берегам табуны лошадей и стада коров и овец, чтобы оживить виды, а вдали устроены были декорации, весьма живо изображая города и деревни. К приезду императрицы приготовлен был в Херсоне спуск корабля, а вместо пристани устроена была большая баржа для императрицы, ее двора и для сопровождавших иностранных царских особ. Баржа украшена была парчовыми парусами с золотыми кистями, которые отец мой выписал из Константинополя. Когда Екатерина взошла на приготовленную пристань, то, окинув взором блестящие украшения, с улыбкой сказала своим гостям: «У нас, за недостатком холста, употреблена парча на паруса»^{37}. После спуска корабля обеденный стол был убран разнообразными моделями судов. В Херсоне климат был очень вредный, потому что каждое лето река Днепр покрывалась густым камышом и тем останавливалось свободное течение воды; при наступлении жары воздух становился заразительным и причинял жестокие горячки. Отец мой тоже был отчаянно болен горячкою, и в это время умерла первая дочь его, София, восьми месяцев. Можно вообразить, сколько душевных страданий перенесла в это время матушка, но сила религиозных чувств и дружба сестер мужа ее поддерживали. Тетушки мои в Херсоне обе вышли замуж: Екатерина Семеновна вышла за Федора Ивановича Маркова^{38}, служившего адъютантом при Суворове, а впоследствии произведенного в генералы. Тетушка Анна Семеновна вышла за большого приятеля моего отца, бригадира Николая Ивановича Корсакова^{39}, которому он назначал ее с детства, как любимую сестру. Пред войною с турками^{40} Корсаков отвез жену свою в Петербург, к его матери, и с малюткой, сыном. По возвращении он, осматривая ночью укрепления, поскользнулся, упал на шпагу, получил смертельную рану и вскоре умер.

Отец мой и дядюшка Марков удалили своих молодых супруг от места военных действий за сто верст внутрь России, в сопровождении офицера. «При скудости тогдашних способов, по новости края, в отражении неприятеля от берегов, Мордвинов вооружил наскоро галеры и паромы и ими столь удачно распоряжался и действовал, что неприятеля отразил и погубил много турецких судов на Лимане. За эту примерную деятельность и благоразумные распоряжения он был произведен в 1788 году в контрадмиралы и пожалован кавалером ордена св. Анны 1-й степени»*.Многие говорили, что отец мой заслуживал за эти подвиги орден св. Георгия, но по интригам известного Рибаса^{41} получил Анну, а себе Рибас выхлопотал Георгия. Впоследствии императрица Екатерина, узнав, что он заслуживал большей награды за это действие, пожаловала ему в 1793 году св. Владимира 1-й степени, как сказано в высочайшем рескрипте: за храбрые подвиги в начале последней войны с турками.