Адмирал Спиридов

Еще засветло, в часы, когда заседал военный совет, бомбардирский корабль «Гром» получил приказание занять позицию перед самым входом в Чесменскую бухту, как можно ближе к береговым батареям, и с нового места якорной стоянки начать обстрел их. Так что заседание военного совета проходило под внушительный аккомпанемент пушечной дуэли между «Громом» и неприятельскими батареями у входных мысов. Причем турецкие артиллеристы без особых стараний отвечали бомбардирскому кораблю, рассчитывая, что «Гром» отвяжется от них с наступлением темноты. Им и в голову не приходило, что русские моряки ведут разведку огнем, заблаговременно выясняя расположение пушек противника, чтобы в назначенный час подавить их.

Наступил вечер, и суда, выделенные для атаки вражеского флота, заняли исходную позицию перед входом в бухту. Тихий ветер благоприятствовал русским кораблям, он дул в сторону внутреннего рейда, но скрытность атаки была исключена. Никакой маневр не мог остаться незамеченным на поверхности моря, залитой лунным светом.

Полный успех атаки и уничтожения турецкого флота целиком зависел от скрупулезной точности выполнения плана, разработанного Спиридовым на заседании военного совета. Малейшее промедление давало противнику время для контрмер, возможность затруднить, если не сорвать, осуществление смелого плана.

В 11 часов вечера, как было условлено, под гафелем линейного корабля «Ростислав», избранного флагманским кораблем отряда (на борту его находились Грейг и Спиридов), вспыхнул свет фонаря. Флагманы спрашивали этим сигналом о готовности судов к началу движения в бухту. Через минуту на флагштоках всех кораблей отряда также зажглись фонари — моряки подтверждали свою готовность. Тогда на «Ростиславе» поползли вверх по фалам три зажженных фонаря — приказ следовать курсом в бухту, на сближение с неприятелем до дистанции пушечного выстрела.

Первым должен был идти фрегат «Надежда Благополучия». Однако на нем замешкались. В документах нет объяснения причины, по которой командир фрегата не выполнил боевого приказа; никак не объясняет ее и Грейг в «Собственноручном журнале». Скорее всего это было предано забвению в связи с конечными результатами Чесменского боя. Известно лишь то, что начало общего движения отряда задержалось на полчаса, поскольку ни один из командиров кораблей не рискнул нарушить диспозицию, утвержденную военным советом.

Было уже 11 часов 30 минут. Впустую уходило поистине драгоценное время.

Тут и вмешался Спиридов, до тех пор не подменявший Грейга.

Выхватив из рук соседа рупор, адмирал повернулся в сторону линейного корабля «Европа», стоявшего между «Надеждой Благополучия» и «Ростиславом», громогласно объявил:

— Командир «Европы»! Вам начинать, не мешкая, как иные!..

Тем самым Спиридов одновременно покончил с малоприятной, деморализующей заминкой, постарался во всеуслышание загладить несправедливую обиду, причиненную Клокачеву накануне, в бою у Хиоса, когда принял вынужденный поворот головного корабля авангарда за робость его командира, наконец, указал Грейгу на недопустимость промедления в любом маневре, особенно в боевой обстановке, и на непременную обязанность флагмана менять диспозицию, как только подскажут обстоятельства.

Клокачев моментально повиновался. Что и отметил Спиридов, когда сообщал Адмиралтейств-коллегии о ходе Чесменского боя, специально подчеркнув исполнительность командира и всего экипажа «Европы»: «...В 12 часов оный корабль пришел в повеленное место, в ближайшей дистанции лег на шпринг и начал по турецкому флоту палить беспрерывным огнем из пушек ядрами, камнями и брандскугелями и бомбами...»

Подробности этого маневра таковы.

К полночи «Европа» была уже рядом с «Громом» и вместе с ним проникла в бухту через узкий, всего три четверти километра, вход между мысами, на которых стояли вражеские батареи. Отвечая обстрелом на обстрел, не прекращая движения, оба корабля прорвались в бухту мимо батарей, приблизились на дистанцию пушечного выстрела к якорной стоянке турецкого флота на внутреннем рейде, завели шпринги (то есть применили такой способ постановки на якорь, при каком корабль всегда может быть обращен бортом к цели) и открыли пальбу по неприятельским судам.

С этой минуты и начался знаменитый Чесменский бой, результаты которого повергли в изумление весь мир.

Действия русского флота при Чесме (на рейде бухты до подхода брандеров) в ночь на 26 июня 1770 года (старинная гравюра)

Как и в предыдущую встречу, вражеские артиллеристы попытались ураганным, но беспорядочным пушечным огнем устрашить русских моряков; однако такого усердия хватило у них ненадолго: пока брандскугель, пущенный с бомбардирского корабля, не попал в середину (рубашку) грот-марселя одного из линейных турецких кораблей, занимавших первую линию.

Парус разом вспыхнул, пламя охватило грот-мачту, распространилось по верхней палубе, и спустя несколько минут вся кормовая часть неприятельского корабля была в огне пожара.