Адмирал Вселенной

— Вы знаете, что произошло на углу Старо-Порто-франковской и Торговой? Как, вы не знаете, что там произошло? Так вы послушайте меня, и я вам все расскажу. Там произошла Мариинская гимназия? Но теперь это не Мариинская гимназия, а совсем наоборот: там стройшкола! Там лучшие преподаватели города Одессы, можно сказать, профессора. Если хотите ребенка сделать человеком, тогда отдайте его туда, и он будет человеком.

Потом заговорили работники просвещения:

— Позвольте вас спросить, товарищ Александров, в чем отличие вашей школы от старой гимназии? Только не говорите о тех прекрасных лозунгах, которые украшают школу. «Да здравствует свобода!», «Перед нами весь мир!», «Учись, трудись, борись!» и все такое. Это прекрасно, но речь не об этом. Литература, древние греки, рисование, гигиена, хор, а где же специальность? Ваши ученики могут отличить Гекубу от Гекаты и найти модуль Юнга для упругих тел, но знают ли они, с какой стороны подойти к рубанку?

Это была сложная задача с сотней неизвестных.

Как организовать мастерские, когда неизвестно, где отыскать хотя бы один напильник?

Однажды Александров наткнулся в районе Молдаванки на вывеску: «Мастерские по изготовлению деревянных шкивов. Вавизель».

Его встретил седоусый старик в кепке и сапогах и с надеждой поглядел на молодого человека. Неужели это заказчик? Давно их не было. Шла революция, и было не до деревянных шкивов.

— Хотелось бы купить мастерскую, — сказал Александров.

Старик засуетился.

— А куда же я?

— Вы будете учителем.

— Но ведь я ничего не знаю… товарищ. Совсем ничего. Разве что умею кое-что: умею делать оконные переплеты, резные прялки, грабли и… деревянные шкивы и все такое.

— Вот этому и будете учить.

Старика Вавизеля с мастерской перевозили всей школой.

Мастерские открывались торжественно. Говорили речи, пожелания, а Лидочка Гумбковская прочитала свои стихи:

Друзья! Живей к станку!
Мотор гудит призывно,
И блеском радостным колеса манят нас.
Мы молоды, живей!
Пусть так же беспрерывно
Идет наш труд, как этот длинный пасс.
Пусть светлые мечты летят под гул мотора,
Перенесут наш дух свободный в ту страну,
Которую создаст наш труд упорный скоро.
Чтоб этот мир сковать, друзья, живей к станку!

Лидочка была очень хороша. Ее смуглое лицо раскраснелось, как от быстрого бега, в глазах дрожало пламя двенадцатилинейных керосиновых ламп. Она сошла со сцены под аплодисменты и превратилась из пламенного трибуна в скромную воспитанную девушку с сердитым по-детски лицом.

Назарковский пожал ей руку и сказал:

— Вы были прекрасны, как революция, Только никогда не надевайте это коричневое платье. Оно так красиво, что все глядят не на ваше лицо, а на платье, впрочем, и на лицо тоже.

— Хорошо, я воспользуюсь вашим советом, — сказала Лидочка, — когда у меня будет другое платье.

Королев никогда не ходил в любимчиках у преподавателей, ему это казалось неприличным. Но с появлением мастерских он сам сделался любимчиком деда Вавизеля.

— Берите пример с Королева, — говорил дед. — У него руки приделаны там, где надо. Ежели, скажем мы, взять сто человек, то у девяноста девяти руки приделаны не там, где надобно, не получится из них настоящих мастеров. А из одного, из Сережки, получится.

Любимец Вавизеля часто оставался в мастерской и после занятий.

Как-то чемпион школы по хождению на руках появился з коридоре школы в своей любимой позе вверх ногами. Но теперь у него на руках были дощечки собственной конструкции, соединенные в шип, которому учил дед.

Сергей прошел весь коридор, повернулся, пошел назад. К нему подошла Лидочка Гумбковская и сказала:

— Сережа, это очень опасно, зальетесь кровью. Королев встал на ноги, его лицо было красным.

Он много бы отдал, если б на него обратила внимание другая девушка — Ляля Винцентини, но она упорно не замечала его.

Преподаватель физики Твердый поставил восьмую двойку и сердито спросил:

— Неужели никто не может объяснить работу телефона?

Класс притих.

— Отвечать пойдет…

Твердый стал осматривать каждого по очереди.

— Так никто не хочет выйти к доске добровольно? Нет добровольцев? Пойдет…

Калашников уронил ручку и полез под парту. Так он и остался под партой, чтобы не попасться на глаза учителю.

— Калашников!

— Иду, — сказал Жорж бодрым голосом, — вот только ручку достану.

— Ну, так что вы нам скажете нового?

— Подходя к вопросу о принципиальной схеме работы телефона, я считаю своим долгом кратко остановиться на истории развития телефонной связи и связи вообще. В Древней Индии эпохи создания Вед и Упанишад, а также независимо от Индии в Южной Америке…

— Достаточно Два. «Эпоха Упанишад». Садитесь. Ну-ка, Королев, помогите товарищу.

Сергей молча вышел, нарисовал мелом схему, объяснил, что к чему, и закончил словами: «И так далее».