Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии

Если попытаться объективно взглянуть на Mein Kampf, мы едва ли сможем квалифицировать его как труд, написанный действительно эрудированным человеком. Это скорее умно — и очень недобросовестно — состряпанный пропагандистский памфлет. Что же касается его речей, то, несмотря на их потрясающую эффективность, они были произведениями уличного демагога, но не образованного человека. «Беседы» демонстрируют его самые высокие интеллектуальные и коммуникативные достижения. Но и в них он предстает перед нами как одаренный, но очень поверхностно образованный человек, не знавший ничего досконально, который, перескакивая из одной области знаний в другую, ухитрялся, благодаря своей удивительной памяти, выстраивать более или менее связные цепочки фактов, специально выуженных из различных книг. Порой он допускал грубейшие ошибки, свидетельствующие о недостатке у него фундаментальных знаний. Но время от времени ему удавалось удивлять своих слушателей, хотя, по-видимому, и не всех.

(Пытаясь определить впечатление, которое производили «Беседы» на гостей Гитлера, следует помнить, что, хотя среди его слушателей были в основном образованные и интеллигентные люди, многие из них были загипнотизированы его личностью и потому готовы были не замечать существенных пробелов в его знаниях. Кроме того, их безусловно поражала широта его кругозора и уверенность, с которой он судил обо всем. Будучи воспитаны в традициях интеллектуальной честности, они просто не могли допустить мысли, что человек, сидящий перед ними, блефует.)

Как свидетельствуют различные источники, Гитлер, за немногими исключениями, не читал ничего, что противоречило его идеологическим предрассудкам или требовало критического и объективного размышления. Такова была структура его личности, что мотивом к чтению у него было не познание, но добывание все новых и новых средств, дающих возможность убеждать других и себя. Он хотел, чтобы все, что он читает, его волновало, и во всем искал только подтверждение своих предрассудков, которое приносило бы ему немедленное эмоциональное удовлетворение. Так же, как он не интересовался музыкой Баха или Моцарта, а слушал только оперы Вагнера, он не читал книг, которые требовали внимания и участия, открывали красоту истины. Он буквально пожирал печатные страницы, но с очень прагматической установкой. В любой области вряд ли нашлись бы сколько-нибудь серьезные книги, которые можно было читать таким способом. Для этого скорее годились политические памфлеты и псевдонаучные произведения, такие как книги по расовой теории Гобино или Чемберлена, или популярные брошюры по дарвинизму, где он мог вычитывать то, что ему было нужно. Вероятно, он читал литературу по вопросам, которые его действительно интересовали, то есть по архитектуре и военной истории, но насколько серьезно — мы не знаем. В общем, чтение Гитлера сводилось, по-видимому, лишь к популярной литературе (включая памфлеты), где он отыскивал цитаты из более серьезных источников, которые он запоминал и воспроизводил в нужный момент, создавая впечатление, что ему известны первоисточники. Действительная проблема заключается вовсе не в том, сколько книг прочитал Гитлер, а в том, приобрел ли он в результате фундаментальное качество образованного человека — способность объективного и осмысленного усвоения знания. Можно часто услышать, что Гитлер всего достиг самообразованием. Я бы сказал иначе: Гитлер был не самоучкой, но недоучкой, и то, чего он недоучил, было знание о том, что такое знание.

Необразованность Гитлера проявлялась не только в этом. У него, безусловно, была возможность приглашать немецких ученых, работающих в любой из областей, чтобы с их помощью расширить и углубить свои знания. Но, по свидетельству Шрамма, равно как и Шпеера, он тщательно избегал таких ситуаций[77]. Он неловко себя чувствовал в присутствии людей, стоявших с ним наравне или выше его, чего бы это ни касалось. Это — типичное проявление нарциссического и авторитарного характера. Он должен был всегда находиться в положении, где он мог чувствовать себя неуязвимым. Если это было не так, общение (так же, как и серьезная книга) представляло угрозу всему стройному зданию его полузнания.

Гитлер избегал специалистов. Единственное исключение он делал для архитекторов, в особенности для профессора П. Л. Трооста. Троост не раболепствовал перед Гитлером. Когда Гитлер приходил к нему на квартиру, Троост никогда не встречал его у входа и не провожал до дверей, когда тот уходил. Тем не менее Гитлер был в восхищении от Трооста. С ним он не был ни высокомерным, ни многословным, но вел себя как студент (А. Шпеер, 1970). Даже на фотографии, опубликованной в книге Шпеера, можно увидеть, как Гитлер тушуется перед профессором. Я думаю, что Гитлер так вел себя по отношению к Троосту, потому что, как я уже отмечал, интерес его к архитектуре был совершенно искренним.