Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

Французские левые обрадовались, узнав, что королева уступила давлению взбунтовавшихся солдат и согласилась утвердить конституцию 1812 года. Республиканцы надеялись на то, что более демократический режим, наконец, установится в Мадриде[669]. Они сделали вывод, что их испанские единомышленники — радикалы в конце концов решили взять дело в свои руки. В этом испанским радикалам должна была помочь крайняя степень недовольства в народе действиями либеральных правительств Кристины. Об этом свидетельствовала легкость, с которой был совершен военный переворот в Испании.

Легитимисты во Франции увидели в этом подтверждение своего тезиса о существовании двух реальных сил в Испании — революционеров и сторонников Дона Карлоса[670]. Французские легитимисты позднее признавались, что с первыми народными выступлениями в пользу принятия конституции 1812 года им стало понятно: королева будет вынуждена принять эту конституцию[671].

Адольф Тьер и весь Кабинет министров уже были готовы подать в отставку, когда 16 августа в Париже стало известно о том, что Кристина была вынуждена принять конституцию 1812 года. Столь стремительное развитие ситуации в Испании очень удивило французское правительство, которое в течение нескольких дней не знало, какую позицию ему следовало занять. Позиция оставалась твердой только по одному вопросу — непримиримой враждебности к Дону Карлосу и его сторонникам[672].

Эта неожиданная новость изменила решение Тьера и его коллег уйти в отставку. Отныне было слишком поздно помогать королеве и бороться с либеральными бунтами. Более того, той части парламентариев, которая требовала военного вмешательства, «было совершенно ясно, что не может быть и речи в пользу интервенции. Ибо невозможно вступать в бой против Дона Карлоса, не выступая за конституцию 1812 года»[673], — писала французская либеральная газета «Пресс». А. Тьер больше не мог рассчитывать на поддержку общественного мнения и депутатов французского парламента. Но он тем не менее отказался бросить на произвол судьбы регентшу, и если отправка воинских подкреплений была отложена, их формирование все равно продолжилось[674].

Министр финансов д’Аргу писал Тьеру, что одобряет его меры. Он думал, что влияние Франции и Англии при условии, что оно будет осуществляться совместно, может без особого труда привести Испанию к политике «золотой середины»: «Ничего худшего не могло произойти, чем согласие королевы. Я до последнего момента хотел верить, что ей удастся укрыться либо в Памплоне, либо в Сан-Себастьяне, и я мог объяснить только свойством ее характера то упорство, с которым она продолжала пребывать в Сен-Ильденфонсе (место, где находится замок Ла Гранха, летняя резиденция испанских королей. — Примеч. И.И.). Однако не следует думать, что все потеряно. Эта революция не имеет никаких прочных основ в Испании. Массы тут ни при чем. Революция — это дело лишь очень маленькой кучки амбициозных, бестолковых и трусливых бунтарей. Многие из них не знают, чего хотят. Другие тянутся то к одним, то к другим. Все ощущают их слабость, они смертельно боятся успехов Дона Карлоса и вывода Легиона. Они сами декларируют абсурдность конституции 1812 года; ведя переговоры с ними и нагоняя на них страху, было бы вполне возможно извлечь из всего этого что-то более-менее сносное»[675].

«Если конституцию пересмотрят только что избранные депутаты, общее влияние Франции, Англии, королевы и «золотой середины» (все согласны, что она есть в Испании), вполне вероятно, позволит направить кортесы на правильный путь.

Мендисабаль, если только он будет министром, вполне удовлетворителен: впрочем, он должен быть напуган результатами своей работы, наглостью победителей и уверенностью в своем падении, если Испания бросит себя на произвол судьбы.

Но чтобы осуществлять благотворное влияние на кортесы, необходимо, чтобы два правительства слышали друг друга и действовали заодно. Умеренные желают, чтобы доминировала Франция, у карлистов такое же желание от избытка нищеты и усталости. Радикалы хотят опереться на Англию.

Кажется, что от имени Виллье подстрекают к восстанию. Возможно, это и клевета, но, однако, нет дыма без огня. Король и совет министров поступили очень мудро, приказав, чтобы организация новых подкреплений была бы продолжена, но чтобы их отправка в Испанию временно была бы приостановлена»[676], — писал в доверительном письме Тьеру министр финансов Франции.